В современной популярной психологии сейчас очень много говорят о любви к себе. Практические психологи из разных стран мира со страниц книг, издающихся миллионными тиражами, неустанно твердят: полюби себя и будешь счастлив, здоров и богат. К сожалению только, никто из них, говоря о позитивном отношении к себе, не касается темы покаяния. А разве истинная любовь к себе не заставляет нас, в первую очередь, задумываться об участи своей бессмертной души?
Парадокс: психология в переводе с греческого – «наука о душе». Но о проблеме духовного здоровья души она предпочитает умалчивать. Где же выход? Устранить этот «пробел» поможет святоотеческая литература. Тем более, что все психологи единодушно заявляют: любовь к себе нужно отличать от эгоизма.
Действительно, святые отцы учат: себялюбие (эгоизм) есть источник всякого греха. Считается даже, что падение Адама было вызвано тем, что он дал войти в душу свою холоду и мраку себялюбия, себялюбивым желаниям.
И вправду, эгоист, руководствуясь лукавым инстинктом обособления, «любит» только себя, живет лишь для себя. Смысл жизни он видит в наслаждении и потворстве низменным плотским влечениям. По сути, такому духовному калеке ни Бог, ни ближние не нужны. Себялюбец, находясь в самообольщении, замыкается только на материальном, на теле, не видя Неба и Божественной Реальности.
Святой Максим Исповедник писал: «Самолюбие есть страстное и безрассудное любление тела. Противоположны ему – любовь и воздержание. Очевидно, что имеющий самолюбие имеет все страсти». Афонские старцы тоже отмечали саморазрушительное настроение эгоиста: «Если тобою владеет себялюбие, ты делаешь не то, что полезно, но то, что приятно». И потому отцы, следуя Евангелию, призывали плоть покорять духу, а чувственность – разуму…
Естественно, что православное понимание любви к себе в корне отличается от светского. Конечно, Христова любовь не совместима с ненавистью, даже по отношению к самому себе. А вторая заповедь Спасителя гласит: «Возлюби ближнего, как самого себя», — то есть любовь к себе выступает неким эталоном, образом любви к другим.
В этой связи интересно высказывание блаженного Августина: «Любовь к ближнему имеет свои границы в любви каждого человека к себе самому»… Однако, возникает вопрос: как же любить себя без себялюбия? Ответ можно найти в посланиях преподобного Антония Великого: «Не будем самолюбцами… кто знает себя, знает всех людей.
Это относится к нашей умной природе, которая сокрыта в нашем теле тления, но она не принадлежала ему изначально, и она будет от него освобождена. Но тот, кто может любить себя, любит всех» (с. 49). Здесь речь идет о необходимости достижения самопознания. Важно открыть в себе и полюбить свое истинное «я», сотворенное по образу Божию.
Преподобный учит: «Узнавайте себя… Тот, кто знает себя, знает Бога… Кто может любить себя, любит всех… кто любит ближнего, любит Бога; и кто любит Бога, любит свою душу». Вот ключ к познанию евангельской любви к себе: нужно любить свою душу, эту, по словам святого, бессмертную, невидимую телесными очами «умную сущность».
О том же пишет и протоиерей Геннадий Фаст в книге «Небесная лествица»: «Любить себя, с точки зрения христианина, — это любить в себе… образ Божий. А вот когда я в себе люблю себя, это уже идолопоклонство, это уже сотворение кумира, строительство капища внутри себя. Но такое возникает только тогда, когда я себя люблю вместо Бога. Не Бога в себе, а себя вместо Бога… Если в любви нет Бога, то эта любовь непременно примет страстные формы, а это ведет к трагическим исходам… надо любить себя – ту бессмертную душу, которую вверил нам Господь и которую ты должен спасти».
А вот, как рассматривает отец Геннадий любовь к себе через призму исповеди: «В исповеди как раз и раскрывается, что человек в первую очередь болен самолюбием, тем, от которого мы должны отрешиться, о котором Господь говорит: отвергнись себя. И редко-редко кто любит себя по евангельской заповеди о любви… казалось бы, уже исповедь, человек по доброй воле говорит о грехах.
Но как он о них говорит? Он стыдится говорить о своих грехах и из ложного стыда утаивает или говорит не все и не до конца: Почему? Да потому, что любит себя. И не хочет выглядеть плохо в глазах священника. Вот это-то и есть то самолюбие и себялюбие, от которого надо отречься.
Сделать это очень нелегко, ибо он сам для себя идол, поклоняется самому себе, и ему трудно распроститься с этим идолом, трудно его сокрушить, сокрушить это капище — храм языческий – внутри себя самого.
Когда христианин действительно любит себя, тогда он исповедуется беспощадно… Но такое полное беспощадное к себе исповедание почти отсутствует. Даже когда человек ничего не утаивает, он начинает говорить, оправдываясь. Он называет грех, но не столько в нем кается, сколько в нем оправдывается. И опять здесь присутствует любовь к себе — кумиру и идолу. А если б он любил себя как образ Божий, то он этих самооправданий и объяснений своего греха уже бы не приводил, а искал бы причину греха, чтобы не повторить, не согрешить вновь и тем вернуть себе утраченный образ Божий.
Или еще есть такое самооправдание: человек на исповеди приводит свой грех, а потом сам с ужасом говорит: «Даже не знаю, как это могло случиться, как я могла (мог) сделать это!» И опять, самолюбие греховное, то есть человек считает, что он, конечно же, гораздо выше и лучше, но почему-то случился этот грех, даже непонятно как, вроде случайного эпизода. А случайностей в жизни нет.
В ней все закономерно. И при истинном покаянии человек в подобном случае не греху своему удивится, а тому, что не сделал худшего. «Это благодать Божия удержала, потому что я на самом деле хуже, и благодарение Богу, что не сотворил я еще большего греха», — вот как должен он оценивать себя… Но, слава Богу, есть люди, в которых живет сознание своей великой греховности, в их исповедях нет самооправдания, потому что они действительно каются и действительно желают очиститься от своих грехов.
Вот они-то и любят себя по-настоящему, по-христиански. Но таковых не так уж много…». Кстати, святые Отцы учили: «Не говори: «Как я допустил это»? Это вопль гордостного самомнения. Смирись, напротив, и скажи: «Чего другого и ожидать было от меня, Господи, столь немощного и худонравного».
Однако, говоря о важности покаяния, о. Геннадий напоминает, что каяться нужно перед Христом, ибо самокопание и самоотречение без следования за Спасителем приводит к отчаянию – смертному греху: «С любого коня можно упасть по обе стороны. У одного – нераскаянность и падение. У другого уныние от видения собственных грехов и тоже падение, но уже с другой стороны.
Отчего может появиться такое уныние? Вот перед вами два человека, познавших свой тяжкий грех перед Христом, Иуда и Петр. Оба согрешили примерно одинаково. Предательство Иуды и отречение Петра. Кто будет измерять, какой из этих грехов тяжелей?
Оба они признались сами себе в своем грехе. Но Иуда кончил жизнь самоубийством — удавился, а Петр очистился и был возвращен в апостольский чин. Важно не абстрактное покаяние, а важно покаяние именно перед Христом. Петр, когда после отречения увидел Христа, и их взгляды встретились, вспомнил предостережение Учителя. «Пропел петух, и вышед он плакал горько».
То есть Петр покаялся о тяжком грехе отречения перед очами Христа. А Иуда? Иуда понял, что он предал кровь невинную, он понял весь ужас, всю тяжесть своего греха, но его взор со взором Христовым не встретился. Когда он понял, когда осознал весь ужас содеянного, он пошел к убийцам Христовым и перед ними каялся, а не перед Христом. Между Петром и его грехом стоял Христос.
Между Иудой и его грехом Христа не было. Вот когда мы один на один с грехом без Христа в душе, тогда и наступает уныние, отчаяние и гибель. А когда между мной и грехом Христос, распятый за этот грех, Искупитель, взявший его на себя, тогда — слезы вины, покаяния и радость прощения.
А между Иудой и его грехом не было Христа, хотя Христос еще был жив и Иуда мог посмотреть ему покаянно в глаза, как Петр. Более того, между Иудой и его грехом стали убийцы Христовы.
Дьявол не дремлет. Он сначала человека от покаяния удерживает, но когда видит, что бесполезно, что человек кается, тогда он действует иначе. К себе тянул — не получилось, тогда он толкает от себя. А какая, дьяволу разница, с какой стороны человек упадет? Лишь бы сбросить его с коня.
Сначала он говорит: «Да ничего страшного, у тебя нет грехов. Какие это грехи?! Пустое, вздор. И все, что ты сделал, имеет естественное оправдание». Но не послушался его человек, совесть верх взяла, тогда дьявол действует наоборот: «Каешься? А посмотри вот у тебя еще какой грех, а вот еще какой. А это что? А это?
И ты еще на что-то надеешься? Да ты посмотри на себя!»
И он — убийца Христов — заваливает вас этими грехами, как камнями. Когда между грешником и его грехами стоит дьявол, Каиафы стоят — убийцы Христовы, тогда и приходят отчаяние и гибель.
А мы должны знать об этом и только пред Христом каяться, тогда не будет отчаяния. И величайшее самоуничижение святых, которые каялись так, что на лицах их были борозды от слез, не приводило их к отчаянию. И чем более они каялись, тем более просветлялись, ибо обретали радость прощения и возвращения в свой первозданный чин – чин сынов Божьих.
Это очень важно, что должно быть не просто покаяние, а покаяние перед Христом, на Себя наши грехи взявшем. Ведь Христос сказал не просто «отвергнись себя». Он сказал еще и «следуй за Мной». А если заниматься самоанализом, самокопанием, самоотречением без следования за Христом, то это значит идти по пути Иуды, он тоже самоотречением занялся, но за Христом не пошел…». Естественно, что такое покаяние без Бога не приводит к евангельской любви к себе… Более того, по большому счету христианину необходимо любить себя только потому, что его любит Бог*.
Итак, вывод прост: любовь к себе должна быть освящена любовью Христовой. Нужно любить себя духовно, как говорил апостол Павел: «Любовью Иисуса Христа» (см. Флп. 1:8)… Но, по-христиански любя себя, человеку нельзя забывать, что неизмеримо больше его любит Сам Господь.
А. СИГУТИН
__________________________
* «Евангельское высказывание: «Возлюби ближнего как самого себя» — предполагает уважение к собственной ценности и уникальности, любовь к тому, что является самой глубиной человеческой личности, осознающей, что она любима Богом и бесконечно дорога в Его очах. В связи с этим вспоминается беседа с одной девушкой, которая, находясь в состоянии серьезного внутреннего кризиса, была убеждена в том, что она — ничтожество. «Как тебе кажется, Бог тебя любит?» — «Он любит всех» — «А тебя, лично тебя?» — «Ну, наверное, и меня. » — «Как ты думаешь, неужели Бог настолько неразборчив, чтобы любить всякое ничтожество?» После этой фразы девушка глубоко задумалась.
Впоследствии она вышла из кризиса, взяла ответственность за свою жизнь, решила проблемы, приведшие ее к такому состоянию. Через некоторое время она сказала мне, что именно этот разговор, заставивший ее усомниться в собственном ничтожестве, был решающим, переломным в ее христианской жизни» (Игумен Евмений (Перистый) «Луч надежды в наркотическом мире», стр. 208. По благословению архиепископа Амвросия Ивановского и Кинешемского).
Для размышления.
Святой праведный Иоанн Кронштадтский говорил:
1. «Люди стыдятся сознаться, что они не веруют в высокое достоинство и предназначение свое, в то, что они – бесценный образ Божий, прелюбезный Богу, которому предуготовано и обещано бесконечно-великое блаженство на небесах – в единении с Богом. Как бедняк не верит, что он может сделаться богачем и весьма знатным человеком, — так многие христиане не веруют, что они будут обладать богатством будущих благ и будут спосаждены на небесах о Христе туне (даром). Мы дивимся, как без особенных засбуг с нашей стороны, ожидает нас такая высокая честь и слава, такое богатство. Мы самолюбивы, корыстолюбивы, скупы и не понимаем, как может существовать такая бесконечная Любовь, такой премудрый и бескорыстный Отец; — нам все еще как будто не верится, что «Бог так возлюбил мир, что отдал Сына Своего единородного, чтобы каждый верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную» (Иоанна 3:16)».
2. «Христианину, волею или неволею согрешающему, напоминай чаще о его достоинстве, что он обожен и что наше естество посажено на престоле с Богом Отцом, Сыном и Духом Святым. Еврею, магометанину, язычнику при случае скажи, чего они лишаются чрез свое коснение в неверии, скажи им, как возвышено наше естество Сыном Божиим, как облагорожено, облагодатствовано; христиан увещевай оставить грехи ради такого благородства их природы; неверующих привлекай к вере Христовой»
3. «Душа моя! Помни свое небесное достоинство и не возмущайся из-за вещей тленных и ничтожных. Уважай и в других людях небесное их достоинство и из-за чего-либо тленного не дерзай оскорблять или ненавидеть их».
4. «Уважай себя, как образ Божий; помни, что этот образ – духовный, и ревнуй об исполнении заповедей Божиих, восстановляющих в тебе подобие Божие…».
Источник: proza.ru
Что значит любить себя в православии
— Отец Михаил, даже далекие от веры люди часто употребляют фразу «полюби ближнего, как самого себя» и понимают, что она имеет христианский смысл. А откуда эти слова?
— Заповедь «Возлюби ближнего своего, как самого себя» появляется в законодательстве Моисея. Она не относится к числу тех десяти заповедей, которые были начертаны на каменных скрижалях Самим Господом и определяли основные нравственные обязанности человека по отношению к Богу, обществу и самому себе.
В Пятикнижии Моисея эта заповедь — люби ближнего твоего, как самого себя — находится в книге Левит (Лев. 19, 18), которая в иудейской традиции называется «Книгой Закона священников». К сожалению, мы плохо знаем Ветхий Завет. А ведь апостол Павел называл его детоводителем (по-гречески — педагогом) ко Христу (Гал. 3, 24).
Зная и почитая десять главных заповедей, мы мало что можем сказать о других заповедях Закона, которых, как подсчитал средневековый ученый раввин Маймонид, ни много ни мало — 613. Интересующая нас заповедь «Возлюби ближнего своего, как самого себя» в списке Маймонида — 206-я. Так что нет ничего удивительного в том, что ученый книжник, задавая Христу вопрос: Учитель!
какая наибольшая заповедь в законе? (Мф. 22, 36), меньше всего ожидал услышать именно ее. Нужно вспомнить, что вопрос этот был провокационным. Вся 22-я глава Евангелия от Матфея — это описание серии провокаций со стороны фарисеев и саддукеев: когда верхушка иудейского общества была уже готова к устранению Иисуса, нужно было найти повод для формального обвинения.
Те, кого апостол Павел впоследствии назовет «совопросниками века сего» (см.: 1 Кор. 1, 20), задали целый ряд вопросов, последним из которых был вопрос о важнейшей заповеди Моисеева Закона. Смысл этой провокации был в том, чтобы запутать Иисуса в истолкованиях.
Ожидалось, что он назовет какую-нибудь заповедь из десяти, начертанных на скрижалях,— но Он назвал именно ту, о которой мы с вами говорим. Нравственная новизна учения Христа состоит в том, что Он отождествляет любовь к ближнему и любовь к Богу. Любить невидимого Бога — то же, что любить самое совершенное и самое любимое Его создание, человека.
Причем любить именно «как самого себя», то есть не за что-то конкретно, а полностью — со всеми добродетелями и заблуждениями. А поскольку личность — это образ Божий в человеке, то любовь к образу — это не что иное, как любовь к Первообразу, поэтому любить ближнего, как самого себя,— это и означает любить Бога. Надо заметить, что даже умный совопросник века сего умолкает (в изложении Матфея), пораженный открывшейся ему связью двух хорошо известных ему заповедей, а в изложении Марка — даже выражает свое восхищение, признавая, что любить Бога и ближнего есть больше всех всесожжений и жертв (Мк. 12, 33).
— Почему из любви к Богу вытекает любовь к ближнему, это понятно. А вот что означает любовь к самому себе?
— Что такое любовь к самому себе, как полюбить себя — очень актуальные вопросы. Как наш современник понимает любовь к себе? Очень просто: как возможность осуществить свои желания. Что бы такое еще приобрести? Чем бы себя еще украсить?
Радости такая «любовь» к себе приносит немного. Вернее, приносит — но не надолго.
Потому что требуется все новая и новая подпитка, новые удовольствия: не хочу жить в избе — хочу в палатах, не хочу быть простою крестьянкой — хочу быть столбовою дворянкой… Но наркоман увеличивает дозу, а обычный доморощенный пьяница не может выйти из запоя не потому, что каждая новая рюмка делает его более счастливым — а чтобы избавиться от мучительной тоски похмелья. Ибо какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?(Мф. 16, 26). Другими словами, любить себя, руководствуясь слоганом «Я этого достойна»,— путь неверный и тупиковый.
— То, о чем вы говорите,— это все же скорее эгоизм, чем любовь… А что есть именно христианская любовь к себе?
— Человек — это образ Божий, покрытый многочисленными наслоениями греха. Есть те, кто эти наслоения в себе очень любит. Юровский, например, даже в старости, посещая комсомольские собрания, с гордостью рассказывал об убийстве царской семьи и с удовольствием вспоминал, как царица пыталась закрыть цесаревича подушкой.
Много в нашей жизни и в нас самих есть того, что можно только оплакивать и никак нельзя, да и невозможно любить! Но вот образ Божий в нас — это святыня. И беречь его в себе, очищая от этих самых наслоений, и любить — это долг христианина. Говорит ли что-то об этом Священное Писание? Да, говорит.
Причем не в общем смысле — возлюби образ Божий в себе, что для многих было бы непонятным, а то и соблазнительным, а вполне конкретно. Если Бог — это Свет истинный, Который просвещает всякого человека, приходящего в мир (Ин.
1, 9), то и человек получает заповедь хранить этот свет в себе: Вы — свет мира…Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного (Мф. 5, 14, 16). Если Бог — это Разум, то и человек получает заповедь будьте мудры, как змии, и просты, как голуби (Мф. 10, 16). Если Бог есть любовь (1 Ин.
4, 8), то и вечно новую заповедь оставляет Господь: да любите друг друга; как Я возлюбил вас… (Ин. 13, 34)
Святые отцы много размышляли о сущности образа Божия в человеке. Если Бог бесконечен в Своем бытии, в Своих свойствах, в Своем отношении к миру, то и образ Божий в человеке бесконечен. Бесконечен образ — значит, бесконечна человеческая личность. И вот достоинство своей личности, свое сокровенное бытие, свои творческие порывы, свою любовь, свою благодарность, свою память «о милых спутниках, которые наш свет / своим сопутствием для нас животворили…» (В. Жуковский. «Воспоминание».— Ред.) — все это мы и должны любить!
— Да, но тогда как понять, где в нас кончается образ Божий — и начинается, скажем так, совсем другая «территория»?
— Многие святые отцы, богословы и философы пытались доискаться до того, что же составляет главную часть, так сказать, первооснову образа Божия в человеке. Наверное, главным будет то, чем человек отличается от всех остальных существ; что есть в человеке и чего нет ни в одном, даже самом развитом, животном. Это — свобода.
Сейчас мы говорим о свободе, которую, например, Макарий Египетский считал главным свойством образа Божия, фундаментальным свойством человека. В Священном Писании, особенно в Посланиях апостола Павла, мы встречаем множество вполне категоричных требований относиться к личной свободе как к самому драгоценному достоянию: Вы куплены дорогою ценою; не делайтесь рабами человеков (1 Кор.
7, 23); или из послания к Галатам — «Стойте в свободе, которую даровал нам Христос, и не подвергайтесь опять игу рабства (Гал. 5, 1). Или еще из послания к Галатам — К свободе призваны вы, братия, только бы свобода ваша не была поводом к угождению плоти, но любовью служите друг другу (Гал. 5, 13).
Апостол Павел говорит о свободе в высшем смысле: не как об одном из многих душевных свойств человека, но как о фундаментальном качестве, без которого человек перестает быть человеком. И укоренено это свойство в Божественном бытии: «Господь есть Дух; а где Дух Господень, там свобода» (2 Кор. 3, 17); «…вышний Иерусалим свободен: он — матерь всем нам» (Гал. 4, 26).
Свобода образа Божия никак не сводится к свободе в социальном и политическом смысле. Апостолы были свободными и в узах, а их ученики были в высшем смысле свободными, оставаясь рабами в римском обществе. Не сводится эта свобода и к своеволию, анархии, апологии вседозволенности и безответственности, которые вовсе не являются свободой, а, напротив, самым настоящим рабством греху. Личная свобода, понимаемая как свобода выбора,— это образ Божий, с которого начинается восхождение к подобию, достигаемому в обретении нравственной свободы, свободы от греха.
Любовь к себе, которая является основанием для любви к ближнему, это любовь к образу Божьему в себе, любовь к своему достоинству христианина, ощущение высочайшей ценности своей личной свободы, которая неотделима от ответственности, связывающей нас с нашими ближними. И именно так, как мы должны любить себя в евангельском смысле, мы должны любить ближних.
— Вопрос короткий и практический: как?
— Есть простое, но бесконечно мудрое правило святых отцов: ненавидь грех, но люби грешника. Понятно, что при таком понимании «разумного эгоизма» сразу же исчезает вопрос о мере.
Коротенькое слово «как» в заповеди «Возлюби ближнего, как самого себя» означает не «в той же мере», а нечто иное: может быть, это прозвучит несколько неуклюже, но я бы сказал, что «как самого себя» означает здесь «в качестве самого себя». Другими словами, относись к любому другому человеку так, как будто он — это ты сам, только в другой жизни, в других обстоятельствах.
У раннего Гессе есть маленькая повесть «Курортник». Некто приезжает на курорт, где ему все нравится. Прекрасный отдых, замечательная природа, ненавязчивое общество. Но одна помеха все же есть. За стеной живет еще один курортник, которого наш герой почти не встречает, но постоянно чувствует его присутствие.
Сосед кашляет, постоянно что-то роняет, с шумом передвигает стулья, шаркает обувью… Он не делает ничего, на что можно было бы пожаловаться администратору гостиницы, но жизнь отдыхающего постепенно превращается в ад. И тогда герой повести начинает понимать, что выход из положения один: надо этого невыносимого соседа…полюбить! Услышав в очередной раз шум, он представляет пожилого, страдающего одышкой человека, которому трудно бесшумно передвинуть стул, которого одолевает кашель и т.д. И постепенно ненависть проходит, раздражение исчезает. А вместо них появляется жалость и сострадание к больному старику, для которого каждый глоток горного воздуха драгоценен, а курорт — может быть, единственная за всю жизнь радость почувствовать чью-то заботу.
Я думаю, что вот это и есть — «как самого себя».
Подготовила Маргарита Крючкова
Газета «Православная вера», № 18 (446), сентябрь, 2011 г.
Источник: eparhia-saratov.ru
Что значит любить себя?
Апостол Павел писал: «Если внешний наш человек и тлеет, то внутренний со дня на день обновляется» (2 Кор. 4:16). С момента грехопадения в душу пришел «ветхий» человек и заслонил собой образ Божий. Наша задача – «ветхого» человека умалить, чтобы внутренний обновился. Но этого не бывает без труда. Любовь к себе должна быть праведная, то есть правильная.
Сделаем такое сравнение. Врачи заботятся о здравии человеческого тела. Они часто входят в противоречие со своими пациентами. Многие ведь твердят, что к докторам ходить не надо, они только мешают жить так, как хочется: если нельзя пить, курить, объедаться, зачем такая жизнь? Врачи же ратуют за здоровый, правильный образ жизни.
Они понимают, что человека, получающего удовольствие, угождающего своему чреву, поедающего чипсы, «сникерсы» и запивающего их колой, ждут печальные последствия. Так же священнослужители, являясь врачами человеческих душ, говорят духовным чадам: то, что тебе сейчас приятно, на самом деле не полезно, это погубит.
В уголовном кодексе есть статья за убийство человеческого тела, но, к сожалению, у нас нет наказания за убийство человеческой души. Убийство души другого человека – страшный поступок. Человек с убитой душой становится изгоем, он не может построить семью, поскольку крайний эгоист и не способен ни с кем ужиться…
Господь сказал Своим ученикам: «Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за мною» (Мф. 16: 24).
Согласно толкованию святого Макария Великого, отвергнуться себя — значит отвергнуться своей «второй» души, той, которую образовали в нас грехи, страсти. Христос сказал: «Кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее» (Лк. 9:24). Что означает погубит? Мы настолько срослись со своими страстями и грехами, что, когда начинаем вести против них борьбу, кажется, это уже не жизнь.
Вспоминаю 1980-е годы, как люди реагировали, услышав о том, что кто-то стал монахом: «Что ж ты с собой сделал-то? В монастырь ушел, ужас!» А человек стал подвизаться в монастыре, чтобы бороться со своим эгоизмом, с которым все рождаются.
Главные болезни души – гордость и тщеславие, то есть желание тщетной, пустой славы, когда мы постоянно думаем, как выглядим, что о нас подумают, скажут. Человек ищет, чтобы его прославляли. А дальше еще выше — гордость, когда человек презирает других. Он великий, у него на престоле главное место занимает его «Я».
Знаю одну семью, мужу с женой за пятьдесят лет и они отказались от рождения детей, потому что весьма сильно «любили» друг друга. Жена побоялась потерять форму, ведь муж любил ее именно такой. Женщина сознательно не стала матерью, потому что испугалась изменений своего тела, настолько оно любимо ею. Это неправильная любовь к себе. Или другой пример.
Вместо того чтобы встать утром пораньше, сделать зарядку, выйти на пробежку, человек себя «любит»: он подольше поспит, повкуснее поест. Но это опять же не любовь к себе.
Мы должны бороться против всего неправильного. Отвергнуться себя, иными словами, отлучить себя от всего нечистого, греховного, дьявольского. Тогда человек восходит на крест, и страдания, самораспятие становятся «чистилищем», очищением. Праведная любовь – любовь к себе как к образу Божию, к себе такому, каким ты вышел из рук Божиих. То есть нужно полюбить оригинал.
В Успенском соборе Троице-Сергиевой лавры как-то раскрыли старинную икону, а под ней оказался еще более древний и более ценный образ, его реставраторы и оставили. Сейчас есть технология, когда можно снять и сохранить оба изображения, но мы должны сохранить оригинал.
В советское время на досках, на которых были написаны иконы, изображали упитанных, дородных трактористок, с оскалом, чтобы не говорили, что в СССР плохо живется. И вот такая безвкусица была намалевана на месте иконы. Мы понимаем, что это наносное, убираем его и возвращаемся к оригиналу. Человек вышел из рук Божиих замечательным, совершенным, но грех испортил его.
Мы должны любить всех, это высшая точка. Но сколько человек дошло до нее? Слышал такое: вот, сосед мой в храм ходит, а меня не любит. Но в храм как раз за тем и ходят, чтобы научиться этой любви. А учеба происходит не за три дня, и не за три месяца, и не за три года.
В любви много ступеней, чтобы достигнуть самой высокой, нужно много лет. Мы знаем заданное направление и в этом направлении движемся. Господь, как читаем в Евангелии от Луки, сказал: «Аще кто грядет по Мне и не возненавидит душу свою, не может быть Мой ученик» (Лк. 14:26).
Возненавидит не душу, которую Он создал, а тот образ, который привнесен грехом человека страстного, эгоистичного, гадкого. Мы должны его вытеснить и вырастить человека, способного на жертву, на добрые дела, слова. А начинается это с чего? Конечно, хочется сразу на сотый этаж перескочить. Но у нас лифта нет, есть лестница, по который идем своими ножками.
Взойти на последний этаж можно только постепенно, и начинается это с доброй мысли. Именно с этого начинается наше спасение: заставлять себя по-другому думать. Мы должны жалеть другого человека. Если родители постоянно ссорятся, скандалят, какой ребенок у них вырастет? Есть поговорки на этот счет: «от лисы лисенок, от свиньи поросенок», «яблочко от яблоньки» и так далее.
И вот вырос такой убогенький, и ему тяжелее, чем другим, быть добрым, тяжелее нести свой крест. Значит, нужно пожалеть человека, сказать: «Господи, помоги ему, а я не замечу, что он нагрубил, отвечу ему по-хорошему».
С какими людьми нам комфортно? С теми, которые готовы понести наши немощи, немощи нашего характера — сегодня я не в духе, а они выдержали меня, я им благодарен. Именно среди таких людей мы хотим жить. А если у меня искра, от ближнего — другая искра, что тогда?
Даже с медицинской точки зрения это путь в могилу, преждевременный, потому что поднимается давление, появляются психозы, уныние, расшатывается здоровье. Медицина запрещает так жить. А если скажем о скандалящем: «Господи, помоги ему», помолимся за него, значит, не пойдем этим же путем.
Повторю, все начинается с добрых мыслей, а потом пойдут добрые слова, следом — маленькие поступки, которые постепенно станут большими. Когда человек начинает к такому привыкать, ему некомфортно, если он не сделает что-нибудь доброе. И наоборот бывает, пока человек не спустит на кого-нибудь собак, ему некомфортно. Что ж, тоже жертва, но которую приносят не Богу, а бесу.
Человек должен не только за внешностью смотреть, но и следить за своими мыслями, сердечными пожеланиями, словами. А что у меня на сердце? Неприязнь, раздражительность, злоба, зависть. Что с этим делать, есть ли лекарство в аптеке? Нет, и к самому лучшему профессору придешь, не выпишет рецепт. Но, оказывается, лекарство есть.
Оно в церкви, почему люди туда и приходят. Это не просто аптека, а целый стационар, где лечат. Ведь сердце только своими силами изменить невозможно. Часто сделаешь что дурное, совесть гложет, и что делать? Обратиться к Богу. Когда? Тут же.
Нет возможности идти в храм прямо сейчас, незамедлительно обращайся к Богу: «Занесло меня, неправильно сделал, Господи, прости и помоги». Сердце свое нужно омывать, очищать, изменять и таким образом одухотворять.
Вот что значит любить себя — следить за собой, очищать себя молитвой и покаянием. И жалеть себя нужно. Совершил что-то неблагообразное, можно руки опустить, а можно пожалеть, то есть быстро уврачевать себя: вставай, не лежи в греховной грязи, заставляй себя сделать шаг. Пожалеть себя – это не лежать в постели.
Как парализованный человек тренирует мышцы, постепенно начав ходить, делает гимнастику, так и мы должны. Ради какой цели человек жалеет себя? Чтобы достичь очищения. Очищение дает удовлетворение. А мы думаем, что удовлетворение, это когда свои уды довольствуем.
На самом деле нехорошо желудок набивать неполезной пищей: разрушаешь весь организм.
Себя возлюбить означает жить правильной жизнью. Человек – социальное существо, он в связке, он не одиночка, у него есть родственники, друзья, значит, он должен помочь еще и им. Мы отвечаем за этих людей. Каждый христианин – воин, который воюет против духов злобы поднебесных, поэтому должен себя правильно любить, правильно жалеть и правильно относиться к ближним.
Материал из журнала «Вестник Архангельской митрополии» №4/2016
Источник: pravoslavie.ru