По всей видимости, у древних славян до крещения Руси имелось три типа похорон умерших.
Смерды (крестьяне) предавали своих покойников земле, примерно так же, как и мы делаем ныне.
Воины предавали огню тела погибших в бою соратников.
Волхвы же использовали своего рода «избушки на курьих ножках» для упокоения умерших между небом и землёй.
Если вспомнить под этим углом описание «избушки на курьих ножках» и «бабы яги – костяной ноги», у которой «нос упёрт в потолок, голова – в стену, ноги – в дверь», то становится ясно, что речь именно о воздушном погребении. Отсюда понятно, откуда у Бабы-яги ступа: это ни что иное как гроб форме круглой колоды. Баба Яга — это ведь ведьма, то есть шаманка. С распространением христианства эта древняя языческая традиция у славян пресеклась, а вот у сибирских народов эта традиция сохранялась ещё очень долгое время.
Как хоронили древних славян?
Для сооружения арангаса якуты (а также эвенки, юкагиры, эвены) выбирали четыре рядом стоящих дерева, отпиливали им вершины и на высоте примерно 2-х метров соединяли перекладинами. На эти перекладины и устанавливался гроб, представлявший из себя выдолбленную колоду из двух половинок цельного и достаточно толстого ствола. Специальные фиксаторы и клинья плотно прижимали верхнюю часть колоды к нижней и неподвижно закрепляли весь гроб на помосте. Иногда, чтобы корни деревьев меньше прогнивали, их обнажали, снимая сверху дерн и действительно превращая их в «курьи ножки». Образцы таких захоронений можно увидеть в Музее Дружбы под открытым небом в с. Соттинцы Усть-Алданского улуса.
Могущественных шаманов, как отмечает Р. И. Бравина, якуты перехоранивали трижды. «Родственники по мере обветшания и разрушения могилы шамана должны были трижды «поднимать его кости», т.е. трижды повторить похороны. Согласно преданиям, при этом обновлялись арангас и одежда, приносились в жертву кони определенной масти. Обряд проводился при посредстве трех, шести и девяти шаманов. Такой обряд сохранился у якутов до XX в., даже известны единичные случаи повторного захоронения шамана, совершенные в 30-х гг.
Эта система похоронных обрядов соответствует разделению традиционного общества на три сословия — жрецов, воинов и крестьян. Собственно, это разделение вполне соответствует кастовой системе древних индусов. Эти касты таковы: брахманы (жрецы), кшатрии (воины), вайшья (ремесленники, крестьяне) .
В матриархальных культурах палеолита никакого трупосожжения не было. Иначе не находили бы скелеты древних людей. В Древнем Египте, который ни в коей мере не был воинственным, трупосожжения тоже не было. Не было его и у древних этрусков.
Трупосожжение практиковалось (например, в древней Греции и в древнем Риме) и практикуется до сих пор (например, в Индии) лишь у арийских народов. А древние арии, как известно, были воинственными кочевниками. Так что трупосожжение, как ни крути, связано с воинскими традициями. И оно, по всей видимости, было введено намеренно, чтобы сильнее подчеркнуть различие культур завоевателей и завоёванных. Если матриархальные племена почитали Мать-Землю и хоронили своих умерших в её чреве с надеждой на воскресение, то арии-огнепоклонники считали землю культово «нечистой», обиталищем нечистых духов во главе со Змеем.
Кого и зачем древние Славяне хоронили лицом вниз?
- 4 comments
- —
- Leave a comment
October 30th, 2015 , 11:01 am
Заранее прошу прощения за пространную цитату, но мне кажется она может Вас заинтересовать в контексте данной темы: «В 1978 году вышла в свет монография выдающегося отечественного слависта Натальи Николаевны Велецкой «Языческая символика славянских архаических ритуалов». Эта публикация вызвала заметный резонанс в отечественной и зарубежной научной среде.
Анализируя истоки языческого ритуала проводов на «тот свет», Велецкая приходит к следующим выводам: «Положение о том, что в основе ритуала лежит древнейшее обыкновение удаляться под старость на далекую прародину, находит подтверждение в мифологических мотивах устной и письменной древневосточной традиции. Космические герои их, по свершении на земле гуманистической культуртрегерской миссии, возвращаются на “свою звезду”.
Из разносторонних видов культурной миссии “сынов неба” в данном случае наиболее существенны определение предзнаменований по солнцу и по луне, нарождающейся и на исходе, по изменению движений и яркости звезд, по метеоритам, и как важнейший результат астрономической деятельности их – составление земного календаря. Особенно же важны мотивы путешествий мифологического героя, явившегося со звезды, к недоступным для людей верши¬нам высочайших гор и к солнцу.
Очень большой интерес представляет мотив изготовления им металлического треножника, который в числе про-чих поразительнейших чудес изображал дракона и на котором герой со своими спутника-ми улетает с Земли. <…>Очень существенен мотив удаления древних “сынов неба” за “восемь пустот”, между которыми находится Земля.
<…>Особый интерес представляет мотив о “сыне неба”, сжегшем себя в пламени, поднявшемся с дымом и за одно утро долетевшем до “Озера грома” – земной обители космических героев, появление и удаление которых сопровождалось громом. При этом упоминается некий предмет, воспользовавшись которым “сын неба временно умер и возродился через двести лет”.
И, наконец, самое важное: “сын неба” поднимался к солнцу на драконе “из страны, где рождаются солнца”. В день он пролетал “мириады верст; севший в него человек достигает возраста двух тысяч лет”. Эти древнейшие мифологические сюжеты открывают путь к выяснению почвы формирования ритуала удаления на “тот свет”. Из них явствует, что одна из самых ранних из известных нам форм удаления к обожествленным праотцам – мужественное вступление в пламя погребального костра при признаках подступающей старости у древних индусов – было уже пережиточной формой деградировавшего ритуала. Упоминания же о “рыбе-драконе, явившейся из речных вод” , важны как одно из проявлений связей рек – морей с космическим миром предков и, что в данном случае особенно существенно, средство переправы в него» .»
Источник: Велецкая Н.Н. Языческая символика славянских архаических ритуалов. М., 2003. С. 192–194. См. также: Велецкая Н.Н. Символы славянского язычества.
М., 2009. Данная книга представляет, по сути, вторую часть монографии «Языческая символика славянских архаических ритуалов».
Источник: ltraditionalist.livejournal.com
Славянское язычество по Б.А. Рыбакову. Похоронные обряды
Здравствуйте, друзья. Последние публикации я посвятил работам академика Бориса Александровича Рыбакова—историка и археолога, главного знатока истории Древней Руси. Сегодням поговорим о похоронах древних славян и праславян.
Особенности погребения человека зависели от мировоззрения людей, и менялись в зависимости от этих мировоззрений. Изначально в рамках тшинецко-комаровской археологической культуры (от Днепра до Одера, XIX—XI век до Р.Х) находили погребения скорченных людей. Скорченность достигалась искусственным связыванием трупа. Скорченные трупы имитировали положения эмбриона в материнском чреве. Родичи готовили умершего ко второму рождению на земле, перевоплощению его в одно из живых существ.
Тшинецко-комаровская археологическая культура.
Скорченные погребения как массовые явления сохраняются до рубежа бронзового и железного веков, кое-где продолжаются до VI века до Р.Х. На смену скорченности приходит новая форма погребения—умерших хоронят в вытянутом положении, покойник спит, оставаясь спокойным человеком, («покойником»), он уже не готовится ко второму рождению, воплощению в другом существе.
Но самая разительная перемена в погребальном обряде связана с появлением кремации, полного сожжения умерших. Идея кремации тоже связана с жизненной силой, её неистребимостью и вечностью, но теперь для неё найдено новое местожительство—небо, куда души умерших попадают вместе с дымом погребального костра.
Идея заселения неба (ирья) душами предков появляется в эпоху развития земледелия, и связана с возросшей ролью неба, небесной влаги, характерной для земледельческого периода. Хотя во многих археологических культурах присутствуют и захоронения, и кремация. Покойники, закопанные в землю считались охранителями земельных угодий племени. Так древний славянин делал два дела сжигал умершего, пепел закапывал в землю.
Кроме того, древние наши предки в числе погребальных обрядов делали курганные насыпи, погребальные сооружения в виде человеческого жилища (домовины), и захоронения праха умершего в обычном горшке для еды.
Почему наши предки закапывали прах умерших в посуде для пищи? Наверное, искали магический способ обеспечения своей сытости и благополучия. Каша и хлеб—награда земледельцу за его труды и тяготы. Существовали также чисто ритуальные виды каш—кутья и коливо. Преподносились они в праздничных или поминальных мисках.
Горшки и миски с едой—часто встречающиеся вещи на сдавянских языческих курганах, но не они служили контейнером для праха умершего.
Прах клали в ритуальный горшок для первых плодов. Горшок для варева становился не только вместилищем праха, но и как бы постоянным напоминанием предку о первых плодах, о празднике благополучия.
Б.А. Рыбыков упоминает что на обширном участке на Дунае, Балканах, на правобережье Днепра, в Анатолии археологи находят андропоморфные сосуды ритуального назначения, возрастом уходящие к эпохе энеолита.
Ритуальные горшки для первых плодов, заодно и урна для праха. Центральная Европа. Бронзовый век.
Эти горшки-печки высотой 35—60 см встречаются в жилищах и погребениях. Они являлись принадлежностью каждой семьи, отмечающей магическими обрядами появление первых плодов. Ёмкость горшка была достаточна только лишь для ритуального причащения первыми плодами (горохом или бобами)
Перемена обряда захоронений связана как-то с изменением в обществе во II тысячелетии до Р.Х, появлением бронзового оружия, золотыми украшениями, тонко украшенной посудой и т.д. В связи с зарождающимся обрядом сожжения, люди бронзового века отказываются от идеи реинкарнации, теперь душа умершего улетает на небеса (в ирий), где становятся соприсутствующими верховным богам. Предки помогают потомкам, прилетают к ним на «радуницу», когда «дедов» поминают на кладбище, на месте захоронения праха, у их дедовской домовины
Рыбаков считал, что обряд трупосожжения появился почти одновременно с обособлением от общего числа индоевропейцев в XV веке до Р.Х, причём захоронения применялись совместно с кремацией. Славяне сжигали своих мертвецов двадцать семь веков вплоть до времён Владимира Мономаха, когда, как замечали его современники «творят вятичи и ныне».
Чтобы иметь представление о языческих похоронах Древней Руси, надо понимать смысл некоторых понятий.
Тризна—это не поминальный пир по покойному (это «страва»), а боевые игры, ристалища, особые обряды, отгоняющие смерть от живых. В памятниках XI века это борьба, состязание. Тризнище—место для состязаний.
Крада, или великая крада—нередко за это понятие принимали искажение слова «колода», колода, то есть выдолбленный из цельного дерева гроб. Однако по смыслу Несторова текста так называли погребальный костёр, на который возлагали тело умершего для его дальнейшего кремирования.
Столп. Ошибка исследователей, пытавшихся реконструировать это погребальное сооружение, состояла в том, что они брали только одно из значений слова «столп»—столб, колонна, бревно.
Российский историк, археолог и богослов Владимир Зенонович Завитневич в одном курганном кладбище обнаружил остатки вертикальных столбов, что позволило ему так представить обряд погребения: «… на месте сожжения покойника ставили круглый столб; вокруг столба делали земляную насыпь; на вершине насыпи, на столбе, ставили урну».(Завитневич В. 3. Вторая археологическая экскурсия в Припетское Полесье. — В кн.: Чтение в Обществе Нестора летописца.Киев, 1892, кн. VI, с. 22; )
Более правильно мысль о столпах, по мнению Рыбакова, выразил художник Николай Константинович Рерих в своей картине «Изба смерти», где небольшая избушка стоит на четырёх лапах, это навеяно зловещим образом избушки на курьих ножках Бабы-Яги, богини смерти.
Н.К. Рерих. Изба смерти.
На раскопках под руководством Петра Петровича Ефименко и Петра Николаевича Третьякова в Боршеве действительно были обнаружены в курганах X века небольшие деревянные срубы с остатками трупосожжения и кольцевой оградой вокруг них.
Раскопки у села Боршева.
После этих открытий нам нельзя уже игнорировать «избy смерти», или домовину, как часть славянского погребального обряда и следует обратиться ко второму значению слова «столп» в письменных источниках эпохи Нестора.
Чаще всего слово «столп» встречается в памятниках XI — XIII вв. в значении башни, небольшого домика, кельи, сторожки, надгробия. В «Сказании о начале Москвы» XVI века говорится, как преследуемый заговорщиками князь спрятался в таком погребальном столпе: «И нашёл струбец, погребён ту был упокойный мёртвый. Князь же влезе в струбец той, закрывся. «
Русская этнография знает очень много примеров сооружения деревянных столпов-домовин на кладбищах от архангельского Севера до казачьего Дона. Надмогильные домовины-столпы представляют собой деревянныесрубные домики (1,5 х 2 м) с двускатной крышей и маленьким, в толщину одного бревна, оконцем. Иногда четвертой стены в срубе нет, и это дает возможность ставить внутрь домовины различные «приноси» во время поминовения мертвых.
Домовина на Валааме. Фото из интернета.
На этом я, с вашего позволения, прервусь. Жду вас на своём канале. Также жду ваших комментариев, лайков и подписок
Источник: slavtradition.com
Языческие похоронные традиции
Наши предки – древние славяне — верили, что существуют Явь и Навь. Явью назывался материальный мир, а Навью – мир потусторонний. В первом мире обитали живые, во втором – мертвые. Считалось, что именно туда уходят души после смерти. Попасть в Навь можно было, перебравшись по Калинову мосту через реку Смородину.
Впрочем, туда можно было перебраться и вплавь.
В Древней славянской Руси усопших чаще кремировали. Считалось, что так душа скорее попадет на небо. В землю покойников зарывали только в степных районах, где отсутствовал лес, необходимый для сооружения погребальных костров. Если человек умирал в море, останки бросали в воду.
Подготовка к похоронам
Сразу после кончины славяне обмывали покойника и переодевали в чистую одежду, затем клали на лавку лицом к кумирам – изображениям языческих божеств (в христианскую эпоху их место занял «красный угол» с иконами). Тело укрывали белым холстом, а руки складывали на груди. Если в доме были зерцала (предшественники зеркал из меди или бронзы), их закрывали темной тканью, чтобы мертвец не забрал с собой на тот свет души других домочадцев. Пока усопший находился в доме, дверей не запирали, чтобы душа могла свободно входить и выходить – иначе, по поверью, она могла до трех лет оставаться привязанной к этому месту и беспокоить живых.
Руки и ноги покойному связывали тонкими веревочками. Снимать их полагалось перед сожжением. К среднему пальцу правой руки привязывали медную проволоку, другой конец которой был опущен в сосуд, наполненный землей. Это делалось одновременно для того, чтобы поддержать связь с Матерью-Землей, и чтобы тело дольше сохранялось.
Глаза усопшему закрывали медными или серебряными монетами – чтобы ни на кого не глядел и никого больше не забрал с собой. Кроме того, считалось, что эти монеты потом станут платой за переправу в царство мертвых. Возле лица клали зеркальце и легкое перышко.
Затем все родные и близкие выходили из комнаты и уступали место волхву, который три дня читал над покойником. На третий день родственники прощались с усопшим, и его выносили из жилища ногами вперед. Перед тем как возложить тело на костер, уже приготовленный из дров и хвороста, близкие целовали усопшего в чело.
Обряд захоронения
После того как останки обращались в прах, его обычно помещали в горшок или кувшин, аналог современной погребальной урны. В центре будущего кургана ставили столб, на вершине которого находилась площадка с четырьмя столбами. Между ними и размещали домовину. Внизу под площадкой складывали различные вещи и утварь, который умерший «забирал» с собой в загробный мир.
Если это был мужчина, то вместе с ним клали оружие, конскую сбрую. Если женщина – клали серпы, посуду и даже зерно.
Сверху все накрывали погребальным платом и вручную засыпали землей, при этом каждый присутствующий должен был кинуть горсть земли. Наверху кургана помещали поминальный камень – то, что сегодня называется надгробием. Некоторые курганы были семейными: площадку под домовину в них делали большего размера, а также строили из бревен проход вовнутрь.
Поминальное пиршество – тризну – устраивали тут же, на кладбище. Кладбища у славян обычно размещались за рекой. Курганы располагали в шахматном порядке на расстоянии трех саженей друг от друга, так, чтобы на все падал солнечный свет, а тень от одного кургана на восходе и закате не падала на соседние. Это было связано с культом Ярилы – бога Солнца.
В редких случаях останки сжигали в лодке (ладье), которую пускали плыть по реке. Так поступали только с мертвецами из знатных родов. Кстати, по мнению историков, гроб символизирует ладью, в которой душа переправляется на тот свет.
Поминальные традиции
Душа в представлении наших предков являлась вполне материальной субстанцией: она могла есть, пить, двигаться. Поэтому еще в древнеславянские времена возник обычай «угощать» покойников. Для этого был установлен специальный «навий» день. В словаре В.И. Даля говорится: «Навь это день поминовения предков.
В южной Руси понедельник, в средней и северной — вторник на Фоминой». В некоторых регионах в поминальные дни оставляли кушанья на столах, чтобы усопшие «подкрепились». В Витебской губернии клали на стол «для покойных» по ложке каждого блюда, что подавалось живым – это называлось «дзедоу». В Оленецком крае для умерших выставляли вино и пиво.
В эпоху христианства мертвые тела стали хоронить исключительно в земле, так как православная церковь не одобряла такой способ погребения: считается, что сожженные останки не подлежат воскрешению после Страшного Суда. После революции вновь стали осуществляться обряды кремации, но и сегодня верующие люди обычно отказываются от такой процедуры.
Источник: www.myjane.ru