Незабываемый эпизод из постперестроечной жизни: ребёнок приходит из школы и рассказывает про уродливого коротышку, который ненавидел людей и убил половину страны, в наказание бог дал ему дочь лёгкого поведения и сына-алкоголика, ненавидевших отца. Когда до меня дошло, что речь идёт об Иосифе Виссарионовиче, я спросила, что же сказали о ещё одном сыне, и услышала в ответ, что детей было только двое, Василий и Светлана. Яков из истории выпал.
Если спросить тех, кто запоем читает Марину Цветаеву, сколько у неё было детей, назовут гениальную Алю, не менее талантливого Мура, а об Ирине не вспомнят. Из истории выпала.
Есть и антиценители таланта Цветаевой. Они считают Цветаеву хорошо образованной тёткой, которая только и умела, что писать, была холодна, истерична, людей и детей не понимала и не любила. При малейших трудностях полезла в петлю, а до этого издевалась над детьми, привязывала к стульям, чтобы не мешали, и в конце концов сдала в приют. У Цветаевой есть немало фраз, которые можно понять неправильно (или правильно?) и посчитать её жестокой особой. Ещё больше фраз невнятных, смысл которым можно придать, присочинить из уважения к автору, но не более того.
Ариадна Эфрон / Воспоминания
Иногда, испытывая недоумение при чтении цветаевской поэзии и прозы, я вижу в ней человека ума. Думать легко, суетиться трудно. Проблемы решать — хотела бы, но умом, а не руками, не реальным действием. Предприимчивость — это для тех, кто действует рядом, не для неё. Роли (роль матери, хозяйки, посудомойки) презирала в общем и в целом, ролями не мыслила в принципе.
Но жизнь предлагает и навязывает роли, от них никуда не уйти. Полюбила — значит, захотела счастья любимому, а одно из условий счастья — продолжение рода. Да и любопытно, как это — стать родителем.
Для справки. Марина Цветаева родилась 26 сентября (8 октября) 1892 года в семье профессора Московского университета, известного филолога и искусствоведа, ставшего директором Румянцевского музея и основателем Музея изящных искусств. Мать — пианистка, ученица Николая Рубинштейна (музыканты поймут, что это значит).
В 1911 году Цветаева познакомилась со своим будущим мужем Сергеем Эфроном; в январе 1912 года вышла за него замуж. В сентябре того же года у Марины и Сергея родилась дочь Ариадна (Аля).
С мужем на пару лет, до 1916 года, расставалась, в 1917 году Цветаева родила дочь Ирину, которая умерла от голода в подмосковном приюте в трёхлетнем возрасте. В мае 1922 года Цветаевой разрешили уехать с дочерью Ариадной за границу к мужу, на тот момент студенту Пражского университета. В 1925 году после рождения сына Георгия (Мура) перебрались в Париж.
В 1939 году Цветаева вернулась в СССР вслед за мужем и дочерью, выехавшими в 1937 году, жила на даче НКВД. 27 августа была арестована дочь Ариадна (реабилитирована в 1955), 10 октября — Эфрон (16 октября 1941 года был расстрелян, в этот день немцы ближе всего подошли к Москве). 31 августа 1941 года Марина Ивановна покончила жизнь самоубийством, поручив сына соседям и поэту Асееву. Сын убит в 1944 году в Белоруссии. Прямых потомков не осталось.
Как сложилась судьба троих детей Марины Цветаевой
Двое детей, умных и любимых, родились на фоне горячей любви к мужу, одна дочь — как не родная.
Не люблю (не моя стихия) детей, простонародья (солдатик на Казанском вокзале!), пластических искусств, деревенской жизни, семьи.
Моя стихия — всё, встающее от музыки. А от музыки не встают ни дети, ни простонародье, ни пласт искусства, ни деревенская жизнь, ни семья.
Когда Аля с детьми, она глупа, бездарна, бездушна, и я страдаю, чувствуя отвращение, чуждость, никак не могу любить.
Это сказано об Але, которая могла соответствовать матери, а Ирина — не могла. То ли не обладала достаточным интеллектом, то ли просто не успела, смерть унесла. Первому ребёнку — всё внимание. Со вторым всё идет по накатанной колее. А ещё на годы надо посмотреть: 1911 (как и 1925 за границей при рождении Мура) — благополучная жизнь, 1917 — врагу не пожелаешь.
Ирина родилась в то время, когда и вокруг была сумятица, и в душе матери — смута. О дочери не думалось, не мечталось, не до того было.
В стране голод, а в детский приют «добрые» американцы продукты поставляют. Не только рис, но и шоколад. Чтобы дочери не знали голода, Марина 14/27 ноября 1919 года отдает их в Кунцевский приют. Но где много детей, там и болезни. В стране разбушевался тиф, да и «испанка» заразила треть населения планеты, у пятой части заражённых исход болезни был летальный.
Аля заболела — мать забрала и выхаживала дома. Оказалось, что достаточно у неё и топлива, и питания. Можно было работать за паёк, но вполне хватало вещей на продажу, семья-то изначально была очень хорошо обеспеченная. Так что отдавать двухлетнюю кроху в госучреждение необходимости не было.
Если семилетняя могла там найти весёлый детский коллектив, то двухлетка не получила бы ничего хорошего. И, чтобы избежать осуждения, Марина передала детей через третьих лиц, и затем (только через 10 дней) навестила и представила себя крёстной матерью детей-сироток.
Аля писала ей письма, почти в каждом упоминается Ирина: Ирина орёт, Ирина обделалась за ночь три раза, Ирина отравляет жизнь. Да и мать делала Ирине такие замечания, что окружающие заступались за ребёнка. Угощая сахаром старшую, крохе не давала, чтобы старшей больше досталось; прикрикивала, если малышка подавала голос; могла побить, могла привязать к стулу на часы, чтобы девочка ничего не натворила в отсутствие матери.
В приюте девочка прожила больше двух месяцев — и умерла. Трудно представить, как немного белоручка Марина лечила бы больную девочку, у которой бельё («мерзость») только за ночь надо было трижды менять. Плач, запахи, стирка, няни нет и не будет, наших нынешних стиральных машин тоже нет, конечно же, а ещё еду готовить снова и снова. Это не для такой мамы, которой хочется жить идеями, мыслями и немного чувствами.
О сыне Сталина молчат потому, что не подходит история Якова к образу отца-изувера. О дочери Цветаевой молчат потому, что не подходит история Ирины к образу мудрой матери.
Были попытки сказать, что Сталин ненавидел детей и мог, но не стал спасать сына из плена, однако миф об отце-чудовище не прижился. Напротив, прояснение фактов вызывает огромное уважение к этому человеку.
Насчет дочери Цветаевой пытались сказать, что жизнь была настолько тяжёлой, что даже любимая доченька умерла, но прояснение фактов показывает маму Марину не тем человеком, чей человеческий образ дополняет и обогащает образ поэтический.
Она гениальная поэтесса. Но когда читаю её книги и в некоторых случаях испытываю недоумение, я вспоминаю маленькую Ирочку и не пытаюсь понять странные строки. Марина Ивановна, по-видимому, сама многое писала и не понимала.
Источник: www.shkolazhizni.ru
От какого подарка судьбы отказалась дочь Марины Цветаевой
Каждому из нас в жизни предстоит сделать выбор, и не один. Это то, что в корне может изменить судьбу, причём целых поколений. Ответственность здесь ключевое слово.
Но пусть не думают те, кто не хочет брать ответственность за свою жизнь, что всё сложится само собой. Отсутствие осознанного выбора — это тоже есть выбор. Но результаты другие. Ариадна Эфрон, дочь Марины Цветаевой, приняла свой вызов.
Нас в редакции сильно впечатлила история из жизни этой женщины. Во многом мистическая, но правдивая до последнего слова. Ариадна Эфрон сделала выбор на тот момент осознанно.
Были мы – помни об этом…
Ариадна Эфрон и Анна Саакянц на острове Диксон. 1965 год. Иллюстрация из книги
«Мне важно сейчас продолжить ее дело, собрать ее рукописи, письма, вещи, вспомнить и записать все о ней, что помню – а помню бесконечно много. Скоро, скоро займет она в советской, Русской литературе свое большое место, и я должна помочь ей в этом». Так писала, еще находясь в заключении, дочь Марины Цветаевой Ариадна Эфрон (1912–1975). Проведя почти 16 лет в лагерях и ссылках, она не переставала каждодневно, по капле пробивать сквозь чугунные сваи идеологии наследие матери. Один подготовленный сборник был рассыпан, срывались запланированные публикации, но Ариадну Сергеевну не могло остановить ничто.
 |
| Ариадна Эфрон. Вторая жизнь Марины Цветаевой: письма к Анне Саакянц 1961–1975 годов / сост. Л. Мнухин, подготовка текста, комментарии Т. Горьковой. – М.: АСТ, 2021. – 608 с. (Мемуары, дневники, письма). |
Ее правой рукой была необыкновенно талантливая, посвятившая себя Цветаевой женщина – Анна Саакянц (1932–2002). Блистательный литературовед, писательница, великолепно знавшая слово, она стала для Ариадны Сергеевны почти что дочерью. Они вместе работали над сложнейшими цветаевскими текстами, иногда ездили по России, хотя здоровье у Ариадны Сергеевны было подорвано. И еще писали друг другу письма, когда не были рядом. Ариадна Эфрон также была прекрасным прозаиком. Сегодня большинство ее эпистолярного наследия опубликовано, и можно только поражаться, как дочь Цветаевой, блистательный переводчик западноевропейской поэзии, во многом унаследовавшая неповторимый талант матери в ощущении стиля, растрачивала свой талант прозаика в многостраничных письмах.
И вот мы обрели еще 300 посланий этой удивительной женщины. Речь идет о письмах, которые Ариадна Эфрон писала Анне Саакянц в течение 15 лет, с 1961 по 1975 год. Подготовили этот том незабвенный Лев Мнухин и специалист по творчеству Цветаевой Татьяна Горькова.
«Были мы – помни об этом,/ В будущем – верно лихом/ Я – твоим первым поэтом,/ Ты – моим лучшим стихом…» Так писала Цветаева дочери в голодной ледяной Москве 1918 года.
Ариадна Сергеевна иногда вспоминает свое прошлое, пишет ярко, светло: «Вообще же – что за чудо Бунин: где только, на какой странице ни распахни наугад – жизнь, живая жизнь, навсегда живая жизнь! До такой степени живая, что – оторвешься, глянешь на секунду машинально в окно, и сегодняшний день начала лета во всем его цветении, отцветении, многолистье и многоптичье, во всей его, главное, сегодняшнести (так у автора. – В.Л.) кажется плотской картинкой с календаря и вообще ничем не кажется! Какой талант, Господи Боже ты мой, каким вместилищем таланта был этот маленький, сухонький, недобрый человек с пронзительным взглядом».
Словом, читайте письма Ариадны Эфрон.
Оставлять комментарии могут только авторизованные пользователи.
Источник: www.ng.ru