Читательница Тамара прислала в редакцию «ВБ» пронзительное письмо о том, как нелегко жить, когда тебе уже за 70.
«Мне 72. Жизнь пролетела, я и не заметила. И часто задаю себе вопрос: правильно ли я прожила эти годы свои? Очень хочу узнать, какая я? Плохая или хорошая? И что я сделала не так?
Есть друзья. Но их мало. В основном приятельницы моего же возраста. И задать им эти вопросы я не могу. Они, возможно, слукавят.
Ведь правду не скажут.
Не могу сказать, что все в жизни было плохо. Как у многих, всякое было. По характеру я очень быстрая, реагирую на все происходящее вокруг. Стеснительная и нерешительная бываю. Обидчивая, но быстро прощаю.
Забыть, к сожалению, не получается. Но я стараюсь не вспоминать, понять и простить. Добрая и отзывчивая. Берусь (бралась) за всякую работу. Умею хорошо готовить, вязать, вышивать, рисовать. Очень люблю музыку.
Хорошо пою. Но, жаль, не все реализовалось в жизни.
Стараюсь всем помочь, если даже не просят меня. Как бы всегда впереди поезда. Это хорошо или плохо? И вот, оставшись одна, очень реагирую на жизнь детей. И даже внуков. Столько любви не растраченной.
Что делать, когда все плохо в жизни? Когда все рушится? Когда все очень плохо?
Да и времени любить и заботиться о них много теперь. Стараюсь в душу к ним не лезть. Но чувствую сердцем все, что с ними происходит. Копаюсь в себе, бессонными ночами, виню себя во всех их неудачах. Хотя изменить ничего не могу. Я понимаю, что у детей свой взгляд на жизнь. И моя сверхопека и забота их раздражает.
Ведь я уже старею, и мои недуги не позволяют им помочь физически.
Пока за собой ухаживаю сама. Стараюсь идти в ногу с жизнью. Больше всего боюсь стать обузой детям. Я им ни на что не жалуюсь. Даже помощи стараюсь не просить. Стыдно как-то. Но они сами мне помогают финансово. На пенсию одну сложно стало жить.
И я не жалуюсь на жизнь. Потому, что многие ее уже донашивают и доживают.
И мне ничего для себя, как оказалось, уже не нужно. Было бы здоровье и силы, и чтобы дети и внуки жили в достатке и не болели. Но как жить, чтобы не вникать в проблемы у детей? Толку мало, что знаю или догадываюсь. Да и дети не все скрывают, нет-нет и проговорятся. А мне – конец света.
Так накручу себя, что впору лучше умереть. Как жить дальше?»
Отпустите своих детей и себя заодно
По нашей просьбе письмо читательницы комментирует Лилия Рубцова, главный внештатный психолог Бобруйска и Бобруйского района:
– «Каждый период жизни имеет свой собственный смысл, свою собственную задачу. Найти их и себя в них является одной из важнейших задач приспособления к жизни», – писал немецкий психолог Эрих Штерн в своей книге «Человек во второй половине жизни».
Читая ваше письмо, Тамара, я обратила внимание, пожалуй, на ключевую фразу: «… И вот, оставшись одна, очень реагирую на жизнь детей и даже внуков…».
Дети выросли, а страх за их жизнь не дает жить. Наша психика и мозг работают таким образом, чтобы защищать нас от страданий и опасностей. Страх – это нормальная и закономерная реакция на опасные ситуации и события. Когда страх и тревога преследуют постоянно, то мы чувствуем огромное напряжение. Конечно, беспокоиться за малыша – это нормально.
Михаил Лабковский — Что делать когда все плохо?
Но если ваш «малыш» уже давно вырос, а вы все продолжаете переживать, бояться за него? Если вы хотите сделать по-настоящему хорошо для детей, то вам необходимо их отпустить. Конечно, дети обязательно получат подзатыльники от жизни, но это будет их способ разрешения личных проблем и поиска решений. А маме надо просто поверить в то, что ваши дети способны справиться со своими проблемами самостоятельно.
Конечно, не отстраняйтесь совсем, а оставайтесь активной и востребованной в помощи по хозяйству, в занятиях с внуками. Но не «влипайте» в жизнь детей и внуков, прилипание означает зависимость, а вам не нужно жить за них или для них, ведь жизнь только для других – трагедия.
Когда вы это поймете и разрешите своим детям жить так, как они хотят, у вас самой появится время, которое стоит посвятить себе и развиваться в новых амплуа. Когда человек наполнен, доволен, счастлив, то он транслирует эту положительную энергию всем вокруг. С ним хорошо рядом. Потому он и нужен всем. Только так и никак иначе.
Поверьте, Тамара, чувство вины преследует всех. Что бы ни происходило, остается ощущение того, что «не доделал, недодал, неправильно вел себя». Не вините себя! А тоже – отпустите себе свои «грехи». Примите себя и свой жизненный путь как единственно возможный.
И одиночества не избежать. И не важно при этом, где находятся ваши близкие – рядом в квартире или за 1 000 километров. Как с ним справиться? Посвящайте жизнь жизни! Сейчас, когда над вами не довлеет работа, и малые дети не просят есть, займите себя чем угодно. Йога, плавание, прогулки на свежем воздухе.
Запишитесь в кружок физкультуры для пожилых, тренируйте интеллект, учитесь чему-нибудь новому. Развивайте мелкую моторику пальцев (это и для здоровья полезно): вяжите, играйте в настольные игры, собирайте узоры в мозаике, конструируйте. Общайтесь с ровесниками, чтобы не чувствовать себя в одиночестве.
А еще – не стесняйтесь обращаться за помощью к психологу. Я вам даю всего лишь общие рекомендации, а пользу личной беседы со специалистом трудно переоценить.
Желаю вам достичь радости и чувства удовлетворенности жизнью!
Психологи всегда на связи в ТЦСОНах Ленинского и Первомайского районов Бобруйска. Договариваться о личной встрече нужно по тел.:
- 73-09-22 (Ленинский район)
- 70-60-99 (Первомайский район).
Источник: bobruisk.ru
Выход есть. Как выживают люди, потерявшие все. Часть 1
Как выжить, если ты наркоманка и замужем за убийцей? Если твои дети давно в детдоме, а родной отец разгромил квартиру? «Сноб» вместе с петербургским благотворительным фондом «Теплый дом» начинает серию материалов о людях, которые оказались в безвыходной ситуации, но смогли вернуться к нормальной жизни
14 сентября 2017 10:38
Марина, 35 лет, Санкт-Петербург
«Когда меня первый раз посадили, я восприняла это как приключение»
Мы хорошо жили, почти лучше всех в доме: у нас и деньги были, и все. Но когда мне было 12 лет, мама с отчимом попали в автокатастрофу. Он разбился насмерть. Мама его очень любила и после его смерти стала сильно пить. Говорила: «Все, я больше не хочу жить».
Стала выносить все из дома. Меня подкармливала бабушка, и деньги она мне давала, но мама у меня их вытаскивала. В школе я стала отставать, стало не до учебы. С утра мама трезвая — можно пообщаться. Под вечер выпившая — лучше не появляться дома.
Я искала знакомых, с которыми можно где-то болтаться по вечерам. И нашла. В 14 лет я стала употреблять наркотики.
Мы с мамой друг друга любили. Мне бабушка даст банку супа — я приеду и с мамой поделюсь. Мама акции продаст — у нее много было акций с предприятий — даст мне денег, свои пропьет, а я свои потрачу на наркотики. Бабушка меня звала к себе жить и маму пыталась забрать к себе, но все было бесполезно. Мама находила любые способы достать алкоголь: сбрасывала деньги дворнику, он покупал ей водку, она на веревочке ее поднимала.
В 19 лет я забеременела. Мой молодой человек тоже употреблял наркотики. Я родила сына Лешу. Слава Богу, здоровенького. Прошло какое-то время, года три.
Как в тумане. И ребенок рядом, и наркотики. Со стороны все было не страшно: дома чисто, еда есть. Но я все это время была наркоманкой. Я наркотики и употребляла, и торговала ими… Мне они нужны были постоянно. В итоге меня поймали. Я это восприняла как приключение. Я впервые попала в камеру.
Смотрю: там девчонки все моего возраста. Сначала я даже удивилась: такие молодые и уже в тюрьме! Оказывается, нас таких много! За хорошее поведение меня выпустили: срок был маленький. Через семь месяцев я освободилась, вернулась к друзьям и продолжила жить как раньше.
«Он убил двух женщин, но главное, что не наркоман»
Прошло еще несколько лет. Я опять познакомилась с молодым человеком и снова забеременела. Родила дочку Кристину, а молодого человека посадили в тюрьму. Когда он освободился, дочке был уже год. И мы продолжили употреблять наркотики и дальше.
Все повторилось. Меня опять поймали и посадили. Срок снова дали небольшой: десять месяцев. Мама в этот момент была наполовину парализована, а бабушки уже не было. Когда меня посадили, к маме пришли жить мои знакомые: они кормили ее бомж-пакетами, подпаивали и ухаживали, как могли.
Когда меня забирали, нужно было решать что-то срочно, чтобы дети не попали в детский дом. И я написала от них отказ и переписала на них двухкомнатную квартиру. На таких условиях мой родной отец взял опекунство над моими детьми.
Когда я вышла, то попыталась завязать — пошла в общество анонимных наркоманов, не употребляла около полугода, но потом снова начала. Прежнюю жизнь я понимала: принял — полегчало. А новая жизнь была страшной. Тогда же я попыталась детей у папы забрать, попыталась с ними контакт наладить, но все это было бесполезно, потому что в моей жизни все еще были наркотики. Я употребляла их уже 17 лет.
И в третий раз попала в места лишения свободы. Мне дали два года. Я попала в камеру, в которой все девочки употребляли наркотики, все до единой. Они ко мне подошли и спросили: «Ты будешь?» И вдруг я сказала: «Нет, я не хочу». Внезапно я ясно поняла, что из-за наркотиков я потеряла все.
Я потеряла детей, я не знала, дождется меня мама или нет. Ко мне наконец пришло осознание. С тех пор я больше никогда ничего не употребляла. Мне было очень тяжело. Я была одна. Я молилась и просила: «Господи! Как мне теперь? Как мне вылезти?» Звонила маме из тюрьмы и говорила: «Мамочка!
Пожалуйста, дождись меня, я изменюсь!» Пошла в тюремную библиотеку, нашла книги общества анонимных наркоманов и стала читать. Я больше не хотела так жить. Я дошла до черты. Могла бы сдохнуть где-нибудь в парадной после очередного укола, но нет. «Ничего, — думала я, — отсижу, это не страшно, зато я живая».
Когда я разговаривала с девчонками в камере, я все чаще говорила им о том, что можно вылезти, что нужно пробовать, что это возможно. Я еще не знала как, но верила, что можно.
Меня отправили в колонию в Коми, там было минус сорок, но я почувствовала себя живой, нашла библиотеку, читала и писала… Выписывала все свое плохое и писала напротив, что я могу изменить, копалась в себе, искала силы, осознавала все, что произошло за эти годы. Самым страшным было то, что у меня не было людей, к которым можно пойти. У меня был один круг общения: наркоманы. Я освобожусь — а как мне жить?
Из Коми за хорошее поведение меня отправили в Княжино. Это у нас в Ленинградской области колония-поселение, там сидят и мужчины, и женщины. Я туда приехала, а там весь поселок употребляет. Я не знала, куда идти, и пошла в часовенку. Там ко мне парень подходит: «Может, тебе чего помочь?
Сигареты? Конфеты?» А он песни пел. Я про него в газете прочитала, что он хочет кому-то помочь и что-то изменить. И мы с ним стали встречаться. Он меня старше. Он не употреблял, но сидел два раза за убийство. Второе убийство — это 76 ножевых ранений, пока женщина не умерла.
Но почему-то меня это не испугало. Главное, что он не наркоман. В общем, я там устроилась на работу в столовой. Я была такая счастливая, что с удовольствием мыла полы — мыла и видела, как они начинают блестеть. Мне было хорошо. Я чувствовала, что смогу.
Там я в третий раз забеременела.
«Она наркоманка, зачем ей квартира?»
Мама умерла за два месяца до того, как я вышла из колонии. Папа мой начудил. С Лешей он перестал справляться — сдал его в детский дом, а еще разломал мне всю квартиру, которую хотел забрать себе. «Она наркоманка, зачем ей квартира?» Я освободилась 21 августа, мне некуда было поехать, и меня отвезли в «Свет Надежды» — кризисный центр, а потом в роддом.
Я родила Никитку 3 сентября, а 4-го досрочно освободился мой муж. Он забрал меня из роддома и привез обратно в «Свет Надежды». В моей квартире в тот момент кроме унитаза и тараканов ничего не было.
Я начала писать в администрацию. Мне выделили 18 тысяч на ремонт. И тут стали происходить какие-то удивительные вещи: мне все помогали. Люди начали приносить обои, помогали белить потолки… Работа шла! Все кипело!
В «Теплом доме» мне очень помогали: искали машины, чтобы какую-то мебель перевезти, людей, чтобы клеить и красить. Очень сильно поддерживали. И картами продуктовыми, и всем остальным. Помогали все, кто чем мог. Кто одеждой, кто с ребенком сидел. У меня задолженность была за квартиру 120 тысяч, я за голову хваталась, а меня постоянно все успокаивали. «Справишься. Поможем.
Решишь». И сегодня моя задолженность уже 30 тысяч. Мне было проще вернуться к наркотикам, но я не вернулась. Я тогда еще с психологом работала. Мне психолог говорит: «Ты — сильный человек, как ты вообще могла попасть к наркоманам!»
Я чудом нашла Лешу в детском доме. Приехала, сказала, что хочу сына забрать. Подала документы в суд. Мне все говорили: «Марина! С первого раза ты детей не заберешь!» На первом же слушании мне отдали детей. Люди ручались, что я изменила свой образ жизни.
Папа меня уже вообще ни во что не ставил, а потом увидел, сколько я сделала, и говорит в суде: «Я не возражаю, я отдаю ей детей». Мы стали с ним общаться. Я попросила у него прощения и сама его полностью простила.
Дочка моя все это время оставалась с папой. Его жена была для нее уже пятой мамой. Когда мне дочку отдали, ей было шесть лет, а она не умела попу вытирать, и ее так много сладостями кормили, что она весила 45 килограммов.
Вначале с детьми, конечно, было нелегко. Но мы начали все заново. С ноября все вместе живем, «Теплый дом» нас очень поддерживает. Мы ходим сюда на занятия, советуемся, когда возникают сложности. Только от мужа мне пришлось уйти, потому что он стал детей моих не признавать. Ни Лешу, ни Кристину. Приревновал. Он до сих пор ребенок, вырос в детском доме, всю жизнь пробыл в тюрьме.
Ему очень сложно поменяться. Когда я детей забрала, он стал выпивать, а я стала бояться. Мне дороже мои дети, мне нужно быть с ними. Я сейчас небольшую работу нашла — за бабушкой хожу убираться, пока Кристинка с Никитой сидит.
А папа теперь тоже на мне: у него случился инсульт, жена от него ушла. Работать он теперь не может.
Мне бы хотелось помочь еще каким-то девочкам-наркоманкам, донести до них, что начать другую жизнь можно. Может быть, даже книгу написать. Мало кто верит, что такие, как я, могут выбраться. А я верю. У меня был очень большой стаж, но получилось же.
Благотворительный фонд «Теплый дом» с 2007 года помогает малоимущим семьям с детьми, оказавшимся в тяжелой жизненной ситуации. Он работает с матерями-одиночками, выпускницами детских домов, женщинами в СИЗО. «Теплый дом» поддерживает семьи психологически и материально, помогает взаимодействовать с органами опеки и представляет интересы родителей в суде. Главная задача фонда — сделать все, чтобы дети оставались в семьях и чтобы жить там им было комфортно и безопасно. Вы можете помочь «Теплому дому» в его работе.
Источник: snob.ru
Почему в нашей жизни все плохо?
Что такое человеческая жизнь? Почему мы приходим в этот мир и уходим из него? Почему жизнь одного человека непостижимо коротка, а другого — длинна и иногда даже мучительно? Почему кто-то живет в роскоши, а кому-то приходится едва сводить концы с концами? Почему в этом мире столько несправедливости?
Почему есть болезни и смерть? Почему.
Написано на роду?
На самом деле все эти вопросы не новы, они задавались, и будут задаваться всегда, потому что ничего нового в этом мире, к сожалению, нет. Меняются поколения, возможности людей, скорости и технические средства, но люди в целом не становятся другими.
В Сети, у мониторов, спорят о многодетности и политике, грызутся между собой либералы и патриоты, взрываются памятники тысячелетней давности, а на панических новостях с нефтяных рынков кто-то сметает в магазинах гречку. Кому-то грустно оттого, что в этом месяце он не купил себе последний айфон, а кто-то вынужден прислушиваться к звукам артиллерийских залпов, выгадывая, с какой стороны они в этот раз раздались. Эти люди могут говорить на одном языке и даже жить друг от друга в какой-то сотне километров. Просто печали у них не похожие. И ценности в жизни несколько различаются.
Человек родился. Несколько лет он находится в атмосфере абсолютной радости и заботы, его кормят, одевают, купают, его любят, любят не за что-то, просто так. С этого начинали почти все. Что же с нами происходит, когда наша жизнь становится более самостоятельной? Почему два мальчика из одного подъезда и от родителей с примерно одинаковым достатком имеют такие разные судьбы?
Неужели в этом мире что-то без их ведома поворачивается так, что одному открываются большие возможности, а другого еще до 30-летия увозят в похоронном «пазике» куда-то за город? Неужели все это случилось, потому что так было «написано на роду»?
А может быть, иначе задать вопрос? Может, дело в нас самих? И если жизнь — это дар, который дается только однажды, то как мы сами распоряжаемся этим даром? Вот самое важное.
Хитрее Адама
Мы не просто живем, кроме самой жизни мы обладаем еще одним удивительным подарком. Мы абсолютно свободны. Мы имеем возможность принимать те или иные решения, говорить или молчать, верить или не верить, прощать или не прощать, бороться или сдаваться. Нет никаких условий или обстоятельств, кроме, пожалуй, смерти, что отнимали бы у нас возможность совершить волевое действие, принять решение или же совершить поступок.
В своей пастырской деятельности, в беседе с людьми, которые приходят и очень часто сетуют на то, что жизнь ломается, что ничего не выходит, что все пропало, и ничего не вернуть, я вспоминаю притчу об одном богатом человеке, который пришел к старцу за советом.
Ничего нового человек не рассказал: его жизнь сломалась, жена ушла, дочь безнадежно больна, сын не общается с ним, а дело всей его жизни в связи с экономическими трудностями пришло в упадок. Старец посоветовал ему успокоиться, привести в порядок самого себя, жить так, как он живет, молиться и не впадать в отчаяние. А на двери своего уже почти пустого дома повесить надпись: «Все это скоро пройдет».Человек послушался старца и сделал так, как он велел. А через некоторое время вернулся к нему с радостью, поблагодарил и рассказал, что в его жизни все чудесным образом изменилось к лучшему. Старец благословил его и сказал: «Живи, благодаря Бога, но надпись с двери не снимай».
Бог. Есть ли Он в нашей жизни? Каждый ответит на этот вопрос по-разному, и это разнообразие — тоже результат того великого дара свободы, который был нам однажды дан. Быть рядом с Ним, жить по Его заповедям, или не быть и не жить — это право и выбор каждого. Люди все очень разные, но во всем мире и в веках нашего земного бытия не было ни одного человека, которого бы Бог не любил.
Не любил бы так, как если бы он был единственным во Вселенной.
И хотя нет ничего нового под солнцем, и из поколения в поколение мы торжественно несем себе самим и своим внукам одни и те же грабли, в этом мире не повторился ни один человек. Как некогда был только один Адам, так в своей удивительной неповторимости живет, рождается и умирает каждый пришедший в этот мир.
Мы живем со своей мудростью, гласящей, что «что-то там во Вселенной есть», некий «разум», «высшая сила», «абсолют» и прочее. Мы живем, оправдываясь, что Бог должен быть в душе, все остальное не важно. Но эти мудрствования есть не что иное, как повторение ошибки самого Адама, который в тени деревьев постарался спрятаться от Бога. Мы прячемся от Него тоже, просто мы уже хитрее Адама, так как тот спрятался от стыда своего и страха, а нам порой просто неудобно жить, зная Бога, зная, что многие наши поступки обличаются совестью, которая свидетельствует нам о нашей неправоте. А совесть — это не просто «нечто в психике», это — то, очень часто незаметное нами, место в нас самих, где еще иногда ютится Бог.
Но нам больше нравится успокаивать себя тем, что Бога никто нигде не видел, а остальное «от человеков».
Луна в Козероге, каша — в голове
А вот гадать на обитателях зоопарка и прочей твари, по какой-то логике приуроченной к тому или иному году, — это нам нравится и сомнений не вызывает. Искать ответа у погасших звезд, золотить ручку шарлатану или начинать опасную игру с оккультизмом — это легко. Это легче, чем открыть Библию. Это легче, чем постичь, почему Сын Божий пришел в этот мир в нищете и сделал это так незаметно? Почему Он не взял и не явился грозным царем и судией, почему не навел в одну секунду порядок, и вообще — «почему не собрались все добрые и не убили всех злых?!».
Но есть одна очень верная и тоже почти незаметная мысль. Все то, что написано в самой главной для нас, христиан, Книге, — все это о том, как Небесный Отец сквозь мрак веков и тысячелетий ищет всех нас, разбредшихся во времени и пространстве. О том, что человек ушел из радости и полноты жизни во мрак и смерть, но его Создатель отправился вслед за ним, чтобы найти свое создание, и не просто найти, но и сделать его сыном или дочерью Света. И настолько сильна была Его любовь к каждому из нас, что прежде времени и всего, что совершилось, и еще будет совершаться, Его единородному Сыну надлежало стать одним из нас. И умереть.
Бог, вышедший на поиск человека, — разве это не любовь настоящего Отца? Отчего-то человеку «разумному» проще верить в безликий абсолют, чем принять простую и важную мысль об Отце, радеющем о Своих детях.
Но, даже приняв, мы продолжаем недоумевать. Если у нас есть всемогущий Отец, почему не взять и не начать все заново? Почему нас, грешных и дурных, не сделать идеальными и чистыми и не поселить в правильный и прекрасный мир, где и следа не будет от воспоминаний о грехе и смерти? Да потому, что этого не хочет сам человек!
Люди спрашивают: отчего же Бог не останавливает беззаконие и тиранию, почему он терпит несправедливость и зло? «Вот поверю, если все изменится и будет прекрасно. » Но из этого следует другой вопрос: а отчего вы сами себя не останавливаете, когда злитесь, мстите, ненавидите, оскорбляете, унижаете и лжете? Не имеете ли вы свободу поступать иначе? Так не правильнее ли искать причины зла и несправедливости не в небесах, а в своем собственном устроении?
Тревожные сигналы
Что в сердце человека? Не получил же он его, как служебную квартиру с мебелью, сам же все «устраивал», сам распоряжался. Не сами ли мы выбираем свой путь? Не в результате ли наших собственных идей, мыслей и решений мы становимся нами? Какая же тогда судьба?
Что там еще и где написано?
А вопросы остаются. Почему нам так плохо? Почему трудно принимать то, что приходит в жизнь горькой чашей и тяжким испытанием? Как сделать так, чтобы стало легче?
Если Бог последовал за нами и в поисках нас, то идти Ему приходится по непростой и запутанной дороге, и исправлять ее односекундно будет, наверное, неправильно по отношению к нам самим. Потому что против воли. Исправить пройденное нельзя, но можно скорректировать дорогу впереди. Правда, если этого захочет сам идущий.
Иногда мне кажется, что все неприятности в нашей повседневности есть некий тревожный сигнал о том, что мы стремительно приближаемся к чему-то очень плохому, что может быть еще хуже и тяжелее. Что это как красная лампочка, как повышенная температура. Без нее нельзя узнать, что организм инфицирован. Высокая температура есть признак борьбы организма с инфекцией. Страшнее, если ее нет.
Неприятно, да, но если она есть, значит, надо лечиться.
Так и в нашей жизни. Человек жалуется, что у него все плохо. Может, пора навести порядок в себе самом? Грязи не свойственно исчезать самой по себе, зато умножаться и каменеть она очень любит.
Мы задаем очень много вопросов к жизни. К Богу. К другим людям. И очень редко — самим себе. Чаще всего в темной комнате выключатель может быть гораздо ближе, чем нам кажется.
Не лучше ли поискать его ближе к выходу?
Справедлив ли Бог? К счастью, нет. Бог милостив. Да, скорее всего, завтра не прекратятся бомбежки Пальмиры или же бои под Донецком. Но, возможно, если кто-то из нас сдержится в эмоциях, когда его кто-то «подрежет» на дороге или нахамит в магазине, если мы сможем простить, не отомстить и быть милосерднее, — то зла в мире станет меньше, и всякой страшной войне придет конец.
Газета «Саратовская панорама» № 03 (1084)
Источник: ruskline.ru