Правда заключается в том, работать не хотят очень многие люди. И если бы им сверху упали вдруг деньги, они бы в ту же секунду покинули бы свой офис. Кассу в пятерочке и всё такое прочее. Кое-то еще напоследок и высказал бы работодателям всё, что о них думает. Кто-то ушел бы в светлое будущее в гордом молчании.
Но 99 процентов граждан при наличии суммы с большим количеством нулей радостно стартовали бы с «любимой» якобы работы без лишних реверансов и прощаний. Поэтому всё эти рассуждения о том, что «как же так, все работают, надо приносить пользу обществу» — чистой воды лицемерие.
На самом деле люди хотят заниматься тем, что им нравится. Но… и далее по списку. Конечно, хорошо, если работа хоть в чем-то устраивает, помимо зарплаты, разумеется. Если человеку нравится само занятие, за которое платят деньги.
А вот если начинаются эти самоуговоры, типа: ну куда же я пойду, ведь я же ничего больше делать не умею, а на что я буду жить, да и предпенсионный возраст, а вдруг я окажусь в канаве под забором в голоде и холоде, — это уже самоуговоры и саморазвод по меньшей мере.
Самообман. Чтобы остаться на той работе, которую ты давно уже видел сами знаете где сами знаете в каких тапочках.
Нет, если Вы вдруг подумали, что у меня тяжелая работа, — то нет. Обычная работа среднестатистического россиянина. Которая не приносит никому пользы — ни работнику, ниобществу, — никому, кроме владельцев компании. Им идет прибыль. Остальные просиживают часы и считают дни от зп до зп.
Таких людей сотни. А может, и тысячи. Я не статистик. Да, кирпичи таскать не приходится. Но вот то, что общение с людьми в сфере обслуживания рано или поздно приводит к выгоранию и даже, не побоюсь этого слова, мизантропии, — факт. А мне хочется любить людей.
И не вздрагивать внутренне каждый раз, когда посетитель заходит в офис. Это первое.
Второе — я считаю, что 12-ти часовой график придумали какие-то адепты культа Ктулху. Потому что он противопоказан человеческому организму. В сутках 24 часа. Если 12 проводишь на работе, 1 час минимум на дорогу, на сон выделим хотя бы 7, что останется? 4 часа.
Отминусуем еще час, потому что на работу надо приходить заранее, и задерживаться тоже приходится, ибо работа до последнего клиента, далее подсчеты и закрытие. Остается 3 часа — собственно, на твою жизнь.
Принять душ, завтрак-ужин, сериал, дежурные фразы с такими же уставшими близкими (это если тебе повезло, и они у тебя есть вообще), и всё. Энергии ноль.
Майский лес, — наоборот, кипит энергией. Фото автора
Кто-то скажет — а как же выходные? Выходные у людей, существующих в таких графиках, пролетают как секунда. Как правило, у семейных на выходные скапливается огромное количество дел. И у несемейных тоже. К тому же часто бывает, что и в выходные тебя просят выйти в смену, потому что кто-то заболел, зафилонил, и еще сто пятьдесят вариантов.
Особенно этим любят заниматься наши чудесные предприниматели — выгонять своих крепостных на внеурочные смены.
Когда-то давно мама, помнится, сказала мне: творчеством можно заниматься в выходные, если хочешь. Но по факту это ложь. Не получится у Вас заниматься никаким творчеством в выходные. А если и получится, то Вы сгорите энергетически, потому что будете много лет жить вообще без отдыха.
Если говорить о писательстве, к примеру, то Стивен Кинг утверждал, что в день нужно сочинять минимум по 4 часа. Каждый день. Иначе нет смысла. Ничего не получится. Можете забыть о мечте стать серьезным писателем.
Хотите жить как Франц Кафка, который приходил с работы из страховой компании или с фабрики, спал пару часов, а потом писал свои гениальные рассказы и романы по ночам? Вроде бы вариант, если не знать биографию Кафки. А вот если знать, то вряд ли его судьба способна вызвать зависть.
Совмещать работу и творчество? Те, кто ведет блог и работают, знают, как это сложно, потому что для написания статей приходится выделять свободное время, и статьи нужно писать регулярно. Между тем, это просто блог.
А теперь представьте, что Вы пишете книгу. Автор несколько лет назад пробовала действовать так: встаем в четыре или пять часов утра, пишем книгу, ну или рисуем, или сочиняем симфонию, не важно, каким видом творчества Вы занимаетесь. А потом идем на работу и работаем смену. «Для денег», как бы. На следующий день всё по новой. Как думаете, чем это кончилось в моем случае?
Я считаю, что само понятие «работа» изжило себя. Люди упорно продолжают за это цепляться, потому что больше им цепляться не за что. Однако если как следует вникнуть в это, то очень много есть за что.
Существует огромное количество интересных занятий и того, на что хочется потратить время своей жизни, чем просиживание ежедневно в душном офисе по 12 часов, по факту не принося никому пользы.
А Вы что думаете? Как относитесь к своей работе? Считаете ли, что она, как шляпа, нужна обязательно, и только она делает человека человеком? Или ушли бы не задумываясь, если бы получили в наследство миллион?
Напишите в комментариях, интересно.
Источник: dzen.ru
Я больше не хочу работать, никогда и ни над чем. Но из меня научились выжимать результаты
Дерьмовое утро удалёнщика всегда начинается одинаково. Если детский плач не смог вытащить меня из кровати, то нытье жены сделает это с гарантией. Сумасшедшие девять утра, через час дейли-синк-ап, а за вчера, как всегда, сделано нихрена. Быстро варю кофе и за комп. За пять минут до созвона пулл реквест с кодом энтерпрайзного качества увесисто встал в очередь на билд.
Иду курить, но по дороге телефон заорал — я зачем-то установил на него скайп, и теперь работа может добраться до меня где угодно. Курение откладывается, я готовлюсь возмущаться, что мне позвонили раньше положенного. Напялил наушники, принял вызов. Вместо привычной девушки менеджера созвон начал какой-то незнакомый мне чел. «Всем привет, Аня заболела, я буду её замещать». Окей, кому какое дело, с таким же успехом они могли бы прислать нам в качестве менеджера собаку — ничего бы не изменилось.
Парень быстро меня переубедил:
— А что, у вас нет практики использовать вебки на дейликах?
— Нет, а нахер они нужны?
— Бла-бла-бла, исследование, бла-бла, использование вебок повышает производительность команд
— Ээ, где тут может быть связь?
— Бла-бла-бла, успех, преодолевание, командная работа, миллионы возможностей, бла, Бла.
Под кучей слов всегда спрятаны очень простые вещи, которые никто никогда не говорит напрямую. В идеале он должен сказать: «Без вебки я не верю, что вы меня слушаете». А я должен ответить «Я и не собираюсь тебя слушать, но буду и дальше это скрывать». А если копнуть глубже, то разговор совсем простой:
— Не хочу работать.
— Надо.
Я годами пишу код каждый день и отлично знаю, что если мне не хочется над чем-то работать — получится и медленно, и плохо. Бизнес, с которым я имел дело, вводит KPI, и они показывают, что я часто работаю не очень-то хорошо. Бизнесу это не нравится, он начинает требовать улучшения показателей. Требовать с меня, с лида, с менеджера, и с менеджера менеджера тоже.
Вот тут каждый из нас начинает вносить свой вклад в улучшение показателей. Главный менеджер вводит, например, вебки на синкапах. Обычный менеджер заставляет нас точнее эстимировать таски, из-за чего мы перестаём думать о том, как надо решать проблему — мы думаем, за какое время точно сможем назвать тикет выполненным. Лид дробит задачи на более маленькие.
А я вместо того, чтобы писать системный, устойчивый код просто пуляю мелкие, тупые фиксы, которые закрывают тикеты. KPI улучшается, бизнес записывает все эти шаги в блокнотик, вешает его у входа в головной офис, нанимает хранителя блокнотика и подчиняет всю разработку этому артефакту.
Так рождаются цифры, которыми они потом мне же и доказывают — ритуалы работают. А я в этот момент мысленно благодарю всех богов, что не пишу медицинский софт. Кусочки говна, которые я называю своим вкладом в проект, когда-нибудь, очень скоро, дадут сбой. Где-то какой-то бизнес потеряет какие-то деньги, кого-то уволят, кто-то принесёт своему боссу новые цифры, которые докажут, что у них неправильно работает отдел тестирования, и они притащат свои ритуалы и туда тоже. Но никто не умрёт, я получу свои деньги, и украшу резюме кейскилом Agile.
Эта корпоративная практика только жрёт бюджет, перерабатывая его в лживые отчёты, которые показывают, насколько эта практика всё улучшила и ускорила. На основании этих отчётов руководство даёт эджайлу больше бюджета, и эджайл даёт ещё больше отчётов. Но у этой системы нет оптимизации хвостовой рекурсии, место в стеке кончится, фирма разорится, менеджеры расскажут про падения, которые нужны, чтобы приобретать новый опыт, и пойдут хоронить следующую компанию.
И я их понимаю. Мы живем в мире, где человеческая жизнь, типа, главная ценность, но человеческие желания ничего не стоят. Мало ли чего ты хочешь — тебе заплатили, работай. Просто способы бизнеса влиять на сотрудников эволюционировали. Вместо наказаний они стали взламывать наше нежелание работать и выжимать из нас как из апельсинчиков результаты вопреки нашей воле.
Меня много раз поощряли, давали премии, повышали ЗП, просто хвалили. Но это всегда происходило после того, как я закрывал тикет раньше эстимейта, или хлопал сразу несколько задач одним ПРом. То есть, мне говорили, что довольны моей работой только тогда, когда я давал им скорость.
Такой дикий акцент на скорости в ущерб качеству — не стратегия, а стечение обстоятельств. Потому что скорость, в отличие от качества, можно посчитать не напрягая мозги. Их дурацкие бизнес вэлью — только то, что может разглядеть проджект менеджер. В итоге ты оказываешься перед выбором: или ты говнодел, или хреновый работник. Да, у кого-то находятся силы всех вокруг убеждать, гнуть свою линию, но точно не у большинства из нас.
Нас никогда не нанимают как говноделов, и нас не учат быть тикет-конвейерами. Но ты начинаешь работать, и тебе молча намекают «давай-ка ты, Фил, делай побыстрее, с минимально возможным качеством, ну чтоб оно вот прям сегодня не развалилось».
Иногда эта система даёт сбой, я пишу хороший код, и этого никто не замечает — скажи спасибо, что не вломили за просранный эстимейт. Потом я прихожу на собеседование, меня просят рассказать про случаи, где я собой горжусь. Я пересказываю те самые моменты, когда я сделал что-то хорошо, забивая на аджайл и менеджеров. И мне говорят: «Круто. Такие люди нам и нужны».
Но через два дня пишут в слак: «Я не понял, ты уже два дня потратил на задачу, которая у нас, вообще-то, делается за 20 минут. Нам нужно созвониться и обсудить твой прогресс».
Я устал объяснять всем вокруг, что есть таски, которые не стоит декомпозировать, что «временное» решение сейчас породит сотню таких же в будущем, и они в свою очередь породят ещё больше костылей… Каждое такое изменение в говнопроекте ухудшает его ещё больше, независимо от качества человека, который его внёс. Для меня это прописные истины, для бизнеса я опасный дурак, который спорит с его цифрами.
Да, я могу всю жизнь делать какую-то хрень, а могу строить важные штуки, или даже встать у истоков великого проекта, как какой-нибудь Столман или Торвальдс, чтобы потом успешные успехи вышвырнули меня из него, потому что я старый токсичный мудак, который портит им комьюнити. Проблема в том, что всё это не имеет значения. Придурки без видения, которые рано или поздно начинают определять любой важный процесс, всё испортят.
Успешные успехи умудряются превратить в безликую, мерзкую попсу всё что угодно. Они просекли, что программистам нравится разрабатывать, и придумали понятие «Драйвит». Они придумали, как отличать тех кого «драйвит» от тех, кого «не драйвит». Создали сотни паттернов для того, чтобы запихать любую стоящую идею в блестящую пластмассовую коробочку, и сделать её максимально обычной. Отняли всякую уникальность у всего, чем я бы хотел заниматься.
Они так сделали, потому что в этом вся их успешноуспешная сущность — в них нет уникальности, и они выпиливают её везде, где смогут увидеть, потому что ненавидят и боятся. В итоге мне предложена индустрия, творческая по своей сути, в которой на уникальность нет опций. Всё очень просто — ты, Фил, винтик в механизме. Не хочешь им быть? Отлично.
Это наш любимый вид винтиков. Вот тебе куча денег, привыкай к ним, чтобы ты и не подумал уйти от нас, и попробовать что-то делать самостоятельно. Вот тебе печенье, крутой офис, удалёнка, комьюнити, конфы-тусовки, шикарный кофе, уважение, возможность ничерта не делать на работе, всё что хочешь — только не вздумай говорить, что наш мир ненастоящий.
На мою мотивацию делать работу хорошо не влияют деньги, тимбилдинги, корпоративный дух или цели компании. Я работаю ради инженерной самореализации — такого чувства, когда заходишь в свой пулл реквест, и думаешь «чёрт, это охренительно сделано». Когда каждый твой коммит улучшает кодовую базу проекта, и тысячи твоих задумок слаженно работают с тысячами задумок твоих коллег, образуя связную систему. Это настоящая магия, и, если честно, такое у меня случается очень, очень редко.
Про большую часть своих «вкладов» я бы предпочёл забыть. Тикет в резолвед, бабки на карту, ещё одна неделя жизни прожита только для того, чтобы я смог её прожить. И я оказался ещё одним «тупицей, что работал над проектом до. ».
Успешные успехи, и прочий биомусор, от которого зависит моё благополучие, ушли бомбить и досюда не дочитают. Поэтому можно начинать говорить о действительно важных вещах.
Штука в том, что я понял — я не хочу работать. В смысле, совсем. Не просто «хочу отдохнуть» или «надо придумать, как стать продуктивным» или «найти дело, которое мне по душе». Я не хочу работать вообще, абсолютно, никогда и не над чем.
Даже если представить, что попаду в идеальную компанию или открою ее сам — проблема не исчезнет. Искусственной мотивации не хватает, чтобы это изменить. И я бы очень хотел хотеть работать всё время. Но я этим не управляю. В итоге я себя заставляю.
Мы так устроены, что когда день за днём встречаем нерешаемую проблему, то придумываем систему ценностей, в которой эта проблема не существует. Вот я начинаю себе врать, что если я не пишу код и не сижу за компом, это не значит, что я не работаю — я типа думаю о задаче. И если я не готов прямо сейчас писать код, значит у меня ещё нет видения, и писать код пока не надо. Это, конечно, жесткий самообман.
Компании учитывают факт, что люди не хотят работать пять дней в неделю по восемь часов без перерывов, и борются с этим. С помощью денег, ценностей, и других корпоративных инструментов. Это только ухудшает ситуацию. Я работал, сколько мог, ко мне приходят и говорят — теперь мы платим тебе больше, но и работать ты должен больше. А я не могу.
Но я себе в этом не признаюсь, выгода это выгода, и я соглашаюсь. И начинаю работать больше, больше и хуже. От этого я становлюсь несчастным, начинаю ненавидеть профессию и корпорации. А потом они приходят и просят работать ещё больше. И я опять соглашаюсь.
Из этого замкнутого круга не выбраться. Я уже не могу себе позволить прожить даже один месяц, не получая хотя бы двести штук. Я не могу делать что-то параллельно. Даже если целый день я нихрена не делаю по работе, совесть не позволяет мне работать над чем-то своим. А самое главное, я уже начинаю верить, что, сука, именно так оно и должно быть.
Мои слова на митингах, когда я копирую баранов проджект-менеджеров, гомерически хохоча про себя, потихоньку перестают быть иронией. Я так долго притворялся успешным успехом, что потихоньку становлюсь одним из них.
Это ужасно, но только это меня спасает. Знаете, как философы предложили решить дилемму Сизифа — «сдохнуть прямо сейчас или прожить бессмысленную жизнь, полную страданий, и все равно сдохнуть»? Они сказали — «стань успешным успехом и толкай камень с улыбкой на лице».
Так что, пацаны, улыбаемся и толкаем.
Теперь вместе с arttom я веду подкаст «Мы обречены». Там все как в статьях — максимально напрямую о разработке, индустрии, бабле, собесах.
Источник: habr.com
Если работать не хочется, а надо — это выгорание? Или что-то иное?
С определённой регулярностью наталкиваюсь на людей, которые под словом «работа» (порой одновременно) подразумевают два ощущения: «то, что нужно заставлять себя делать» и «то, что делаешь по кайфу». Проблема заметна невооружённым глазом: за одним словом на практике могут встречаться два прямо противоположных явления.
Разберу на примерах.
Вася работает кассиром в большой торговой сети с графиком 2/2 и сменами длиною в 12 часов. Каждое утро он с трудом поднимает себя с кровати.
Лена бизнес-коуч и читает курсы по мотивации в крупных торговых сетях. Она тратит на работу по 14-16 часов каждый день. В обоих случаях это трудовая деятельность.
Если каждый из героев будет тратить на работу слишком много времени и не успевать восстанавливаться во время перерывов (в выходные или перед сном), то будут испытывать схожие, но всё же отличные чувства. Вася особо чётко прочувствует самоотчуждение, а у Лены наступит профессиональное выгорание.
Самоотчуждение — переживание деятельности, во время которой человек использует себя как инструмент. Делает не то что ему нравится, а чего от него требуют обстоятельства. Например, Вася взял в кредит новый айфон незадолго до увольнения с прошлого места работы. Теперь нужно каждый месяц отдавать долг. Если бы не кредит, он мог 3 месяца жить только на пособие по безработице.
Выгорание ощущается иначе. Человек делает то, что ему нравится, но делает это так интенсивно, что в итоге остаётся без сил. В течение трёх месяцев работы над большим проектом Лена мало спала, много пила кофе и питалась фастфудом. Теперь ей сложнее сосредоточиться, а перерывы на соцсети стали в 3 раза длиннее. Если Лена даст себе больше времени на отдых и начнёт следить за соотношением БЖУ в пище, то она вскоре восстановится.
Лена особо не испытывает самоотчуждения на работе, ведь для неё работа — это творческий процесс, способ самореализации. Лена делает то, что ей нравится, получает кайф. и деньги. Она бы могла заниматься коучингом и бесплатно, но ей за это платят. Иногда ей попадаются сложные клиенты, но Лена пересиливает себя, делает «то, что должно» и забывает горькие моменты самоотчуждения-самоэксплуатации как страшный сон.
Вася наоборот: на работе чувствует себя роботом 99% времени и не получает никакого удовлетворения от процесса. Именно таким был труд для преобладающего числа людей на протяжении всей человеческой истории.
Кадр из первого выпуска Crash Course World History, который посвящён аграрной (неолитической) революции
Первобытные люди работали около 4 часов в день, целью их деятельности было лишь собственное выживание. С неолитической революцией пришло разделение труда, но труд так и остался способом-источником выживания для среднестатистического человека. Избытком еды обладало абсолютное меньшинство людей и лишь их деятельность со всеми натяжками можно было назвать «свободной» и «творческой».
Ситуация кардинально изменилась с научно-технической революцией. Избыток еды позволил сначала единицам, а потом и массам — с появлением социального государства (welfare state) — получить работу с возможностью самореализации. На данный момент есть много работ, которые сочетают в себе элементы того, что нам нравится делать (творчество) и того, что приходится заставлять себя делать (самоотчуждение).
Когда я на парах по философии рассказываю этот материал, то параллельно рисую эту схему:
Схема-конспект рукописи Карла Маркса «Отчуждённый труд». Текст входит в состав работы, впервые опубликованной в СССР в 1932 году под названием «Экономическо-философские рукописи 1844 года».
Левая половина схемы — сфера отчуждения. Правая половина — сфера творчества. Творчество разбивается на две половинки: освоение и самоосвоение.
Во время освоения человек получает новую для себя информацию или навыки, которые впоследствии сможет применить. Например, Лена прочитала статью о полезном действии. Оттуда она узнала о призме «Полезное — Социальное — Эмоция» и решила, что ей нужно изменить название своего курса.
Лена освоила материал. Если она начнёт применять это знание на практике, то займётся самоосвоением. Когда она будет придумывать новое название, она актуализирует полученные знания и в итоге вновь «реализует свой потенциал». Все слова, указанные в правом нижнем углу схемы «Деятельность человека», обозначают в целом одно и то же и могут быть использованы как синонимы.
Вася тоже не лишён элемента «освоения» собственной работе кассиром. При устройстве на работу ему провели инструктаж, в котором объяснили как следует работать. Даже спустя месяц с момента трудоустройства он продолжает узнавать что-то новое: коды для конфет «Чио Рио» и слепые зоны камер слежения. Такие вещи могут быть небольшими радостями, ведь большая часть его работы — выполнения алгоритмичных действий изо дня в день.
Нравится ли Васе ощущать самоотчуждение? Скорее всего, нет. Работодатель может попытаться «скрыть» самоотчуждение с помощью корпоративной идеологии. Для этого будет заключён договор с коучем Леной, которая прочитает курс для работников сети магазинов. На этом курсе Лена скажет: «Все Васи молодцы, так как занимаются полезным делом: помогают людям покупать то, что им необходимо».
Может быть, наш Вася действительно поверит в слова Лены и будет думать: «Без моего усердного труда рухнет мир».
Этот момент — лучшая иллюстрация следующего противоречия: общественная (родовая) жизнь для человека есть лишь инструмент для его индивидуального существования.
«Васи» делают вид, что им нравится их работа. С точки зрения Дэвида Гребера работу кассиром можно назвать «говноработой», ведь она приносит пользу. В отличии от огромного количества «бредовых работ», полностью состоящих из самоотчуждения.
Что делать в этом случае Васе?
Можно искать какие-то творческие элементы в труде.
Можно всецело проникнуться идеей общественной полезности собственного труда… до первого спора с недовольным покупателем, который купил товар по скидке, а на кассе оказалось, что акция не действует.
Можно в свободное от работы время осваивать новые навыки, чтобы получить более творческую работу в другой сфере. Вот только конкуренция за рабочее место будет расти пропорционально размеру зарплаты в профессии.
Буду рад обратной связи по материалу. Следующий текст будет о том, как творческая профессия может стать источником безграничного самоотчуждения.
21 комментарий
Написать комментарий.
Тема интересная, но от статьи какое-то ощущение, как будто её оборвали на середине. Я думал что получу ответ на вопрос, а не тему, для размышлений.
Как видно из комментариев, такая недосказанность привела к тому, что все зацепились за последний абзац про конкуренцию. Хотя там казалось бы, написана прописная истина обоснованная все тем же Марксом ещё два века назад.
Развернуть ветку
Всё так, оборвалось на полуслове. Есть такая проблема у всех моих эссэ-заметок, сейчас над этим работаю.
Ответ, на самом деле есть, но он слишком левацкий: нужно выступать за сокращение рабочей недели. Кейнс ожидал, что к концу 20 века люди будут работать по 15 часов в неделю. А получилось так, что сейчас наибольшее количество людей работает больше, чем во всей остальной человеческой истории.
То что зацепились за именно этот кусок показывает, насколько у людей идеализированный взгляд на рынок труда. Так что в одном из будущих текстов в контексте самоотчуждения однозначно разберу «Бредовую работу» Грэбера.
Развернуть ветку
Ну почему же слишком, нормальный левацкий ответ, мы же про работу говорим, тут либо направо либо налево, других вариантов пока нет.
Подразумевает ли этот ответ, что живя мы например в условиях плановой экономики, на всех бы приходилось чуть чуть обязательного отчужденого труда, который надо делать для поддержания инфраструктуры, а дальше каждый волен заниматься самореализацией?
По аналогии с жизнью в квартире в современных городских условиях, что если не будет существовать клининговых служб, как не крути, а надо иногда делать уборку?
Ну а если говорить про современную рыночную экономику, то как в её условиях будет происходить процесс снижения количества рабочих часов, по крайней мере отчужденного труда, когда его нельзя распределить на остальное общество, чтобы все по чуть чуть «убирались в своих квартирах»?
Развернуть ветку
Подразумевает ли этот ответ, что живя мы например в условиях плановой экономики, на всех бы приходилось чуть чуть обязательного отчужденого труда, который надо делать для поддержания инфраструктуры, а дальше каждый волен заниматься самореализацией?
Всё так. Именно это могло произойти в США, когда увеличение производительности труда могло привести к сокращению рабочего дня. Но там начал расти финсектор и начала множится система «бредовой работы». Только в сфере здравоохранения в США есть 3 миллиона людей, которых можно уволить и ничего не изменится.
По аналогии с жизнью в квартире в современных городских условиях, что если не будет существовать клининговых служб, как не крути, а надо иногда делать уборку?
Что-то в таком духе.
Ну а если говорить про современную рыночную экономику, то как в её условиях будет происходить процесс снижения количества рабочих часов, по крайней мере отчужденного труда, когда его нельзя распределить на остальное общество, чтобы все по чуть чуть «убирались в своих квартирах»?
Снижение рабочих часов возможно лишь при давлении на государство масс, которые будут выступать за уменьшение часов в неделю + повышение зарплат в сферах, в которых действительно что-то производится (учителя, медики, шахтёры, строители и т.д.).
То есть учитель должен получать в 2 раза больше, но работать в 2 раза меньше. В итоге это даёт +1 хорошо оплачиваемое рабочее место. И так далее.
Развернуть ветку
Правильно ли я понимаю, что массы должны настаивать на том, чтобы обязательный отчуждаемый труд, для того, чтобы он был востребован, по сути, просто должен лучше оплачиваться, чем труд в рамках которого возможно самореализоваться.
То есть, труд учителя, врача, строителя, должен например быть оплачен лучше, чем труд проджект менеджера или разработчика, которые на своей работе пилят стартап ценность которого для общества не известна.
В таком случае, весь обязательный труд будет востребован в обществе, и за счёт этого, общество не столкнётся с проблемами «ТехДолга», когда некому лечить, учить и строить. И это также позволит всем иметь более стабильный заработок для жизни, когда надо строить или лечить только 4 часа, а в свободное время можно и новаторством заняться и как-то себя самореализовать?
Развернуть ветку
Правильно ли я понимаю, что массы должны настаивать на том, чтобы обязательный отчуждаемый труд, для того, чтобы он был востребован, по сути, просто должен лучше оплачиваться, чем труд в рамках которого возможно самореализоваться.
Несколько не так. Люди должны требовать достойной оплаты общественно-полезного труда + сокращения количества рабочих часов. Всякий труд содержит в себе элемент самоотчуждения. Но есть целые отрасли, которые состоят лишь из самоотчуждённого труда (бредовая работа).
То есть, труд учителя, врача, строителя, должен например быть оплачен лучше, чем труд проджект менеджера или разработчика, которые на своей работе пилят стартап ценность которого для общества не известна.
Кто больше создаёт общественной ценности, тот и должен лучше оплачиваться.
Но та система которая выстроена сейчас выстроена по следующему моральному основанию: если твой труд для тебя удовольствие (творчество), то его не стоит оплачивать (или оплата будет по минимуму).
Я могу сидеть в офисе менеджером по холодным продажам за 30-40к, а могу работать педагогом за 14-20к.
И это также позволит всем иметь более стабильный заработок для жизни, когда надо строить или лечить только 4 часа, а в свободное время можно и новаторством заняться и как-то себя самореализовать?
Источник: vc.ru