С какой целью на самом деле был создан «Урок анатомии доктора Тюльпа» Рембрандта
31 января 1632 года голландский хирург и анатом Доктор Тульп провел в Амстердаме лекцию о мышечных сухожилиях в руках человека. Этот факт задокументировал на своей картине великолепный мастер Золотого века Голландии — Рембрандт. Многие пытаются найти глубокий смысл на этом полотне. Однако, истинное его назначение удивит многих.
О художнике
Рембрандта считают одним из выдающихся художников голландского барокко. О нем говорят цифры:
⦁ 40 лет творческой карьеры
⦁ 400 картин
⦁ 1000 рисунков
⦁ 300 гравюр
Рембрандт родился в Лейдене в 1606 году. Этот поистине золотой век Голландии, когда страна находилась в самом разгаре богатства торгового класса, послужил Рембрандту на протяжении его долгой карьеры. Рембрандт и его коллеги-голландские художники были щедро поддержаны богатым, протестантским и растущим средним классом. Меценаты с энтузиазмом заказывали произведения искусства.
Рембрандт «Урок анатомии доктора Тульпа»
Автопортрет
Практика создания групповых портретов
Многие различные виды искусства стали популярными в период голландского барокко. Картины «малых голландцев» (маленькие картины повседневной жизни) были исключительно популярны среди клиентуры среднего класса. Это были натюрморты, пейзажи и гравюры. Большой и более сложный по составу групповой портрет также стал популярным в Голландии в XVII веке.
Это была своеобразная рекламная компания того времени. Монументальный групповой портрет с людьми той или иной профессии помещался в общественное пространство с целью продвижения определенной организации.
В Нидерландах была традиция проведения лекций по анатомии, основанная пионером-анатомом Андреасом Везалием (1514-64). Один раз в год предводитель анатомии, глава гильдии хирургов, проводил лекцию для членов своей гильдии с показательными хирургическими действиями (в процессе зачастую использовался труп человека). Такая же обязанность была и у Николаса Тульпа.
В 1628 году доктор Тульп был назначен проектором Амстердамской гильдии анатомии. Его лекция состоялась 31 января 1632 года. Именно эту сцену изображает Рембрандт в «Уроке анатомии доктора Тульпа».
Николас Тульп
«Урок анатомии доктора Тульпа»
Картина не является подлинной записью вскрытия с лекции 1632 года (которое по правилам должно было начаться со вскрытия желудка и черепа), а представляет собой воображаемую сцену. Художнику была поставлена задача подготовить портрет доктора вместе с его коллегами.
Вполне вероятно, что знакомство со столь влиятельным человеком оказало важнейшую роль в его успешной карьере в Амстердаме, куда он переехал в 1631 году. Это, безусловно, было мудрым профессиональным решением, так как тогда это был один из самых богатых и крупнейших городов Европы.
Рембрандт ван Рейн. Урок анатомии доктора Тульпа.
Всего через год после приезда Рембрандту предложили написать групповой портрет Амстердамской гильдии хирургов, картину, которая со временем стала известна как «Урок анатомии доктора Тульпа». На полотне мастер изобразил кульминационный момент вскрытия человеческого тела. Помимо доктора Тульпа на картине мы видим семерых членов Гильдии хирургов, каждый из которых заплатил немалую сумму, чтобы его включили в картину. Вот такой рекламно-маркетинговый ход XVII века. В нижнем правом углу находится большой открытый учебник по анатомии, почти наверняка De humani corporis fabrica («Ткань человеческого тела», 1543 года авторства Андреаса Везалия, с которым Рембрандт льстиво ассоциирует Тульпа.
Процесс создания полотна проходила в частной галерее Хендрика ван Уиленбурга (двоюродного брата любимой супруги Рембрандта, Саскии, главного дилера художника). Живописец фактически живет и работает в помещении. Несколько его ранних шедевров уже были написаны в этом величественном четырехэтажном здании на канале Амстел. В том числе потрясающий «Урок анатомии доктора Тульпа». Это первая после переезда значимая работа принесла своему создателю богатство и известность.
Композиция и акценты
На картине создана более сложная композиция, чем кажется на первый взгляд. Безусловный фокус картины — доктор Тульп, который демонстрирует устройство мускулатуры левой руки трупа. Николас Тульп, одетый в темный костюм и шляпу, использует щипцы для обозначения определенных мышц и сухожилий руки трупа, демонстрируя их работу пальцами левой руки. Что еще выделяет его на фоне коллег — он единственный в головном уборе.
А вот светотеневой техникой Рембрандт выделил. сам труп. Он является наиболее ярким пятном на картине. Семь коллег окружают доктора Тульпа, и все они смотрят в разных направлениях — некоторые смотрят на труп, некоторые смотрят на лектора, а другие — прямо на зрителя.
Труп — недавно казненный вор по имени Адриан Адриансзун — лежит почти параллельно композиции картины. Кстати, до Рембрандта художники не особо демонстрировали лица трупов (прикрывая их героями или предметами). Рембрандт это сделал, но прикрыл половину лица тенью одного из хирургов.
Безусловно, если бы Рембрандт жил в других (более религиозных частях Европы) ему бы не позволили написать столь откровенную картину. Католический принцип воскресения требовал, чтобы мертвые тела были погребены в состоянии целостности. Этот факт объясняет нам то, почему Леонардо был вынужден тайно расчленять человеческие тела. Однако в протестантской Голландии, через 113 лет после смерти Леонардо, вскрытие человека было не только обычной практикой, но и публичным зрелищем, полным еды, вина и обсуждений.
Второй портрет преемника Тульпа
Четверть века спустя Рембрандту было поручено написать портрет доктора Йохана Деймана, преемника Тульпа на посту главного анатома Амстердама. Оба эти портрета («Урок анатомии доктора Тульпа» и «Урок анатомии доктора Деймана») висели в Амстердамском историческом музее. Однако, второе полотно было сильно повреждено пожаром 1723 года. Сохранился только его центральный фрагмент.
Урок анатомии доктора Деймана
Таким образом, мы рассмотрели полотно Рембрандат, посвященное гильдии хирургов и самому Николасу Тульпу. Моральное послание «Урока анатомии доктора Тульпа» вряд ли было сильно глубоким. Я все же склоняюсь к маркетинговой предпосылке создания портрета. Придать славе и восхвалить хирургов гильдии и самого доктора Тульпа.
Комментарии:
Нет комментариев
Источник: www.neizvestniy-geniy.ru
Что не так на картине Рембрандта ван Рейна «Урок анатомии доктора Тульпа»? Амстердам, 1632 год
За год до этого Рембрандт сбежал в Амстердам из родного Лейдена. Земляки упорно не хотели замечать величие своего печального гения.
В тренде были сюжеты повеселее и краски поярче — пришло время «малых голландцев». Нарушив давние европейские традиции воспевания религиозных устоев и ратных подвигов, они обратились к уютной жанровой живописи. Направление определил рынок — демократичный мир победивших бюргеров отвергал монументальные творения в духе итальянского Возрождения. Горожане желали видеть на полотнах, прежде всего, самих себя или, на худой конец, привычные сцены и оптимистичные пейзажи. Искусство, доселе украшавшее дворцы, перепрофилировалось на оформление жилищ, приобрело компактные размеры и встало на поток.
И всё же, живопись тогдашних Нидерландов венчала не изящная комнатная миниатюра, а большой групповой портрет — уникальный национальный продукт и затаённая мечта любого местного мастера. Те немногие, кому посчастливилось его писать, вошли в историю, как «большие голландцы». Нетрудно представить себе радость 26–летнего Рембрандта ван Рейна, получившего столь престижный и выгодный заказ от гильдии амстердамских хирургов.
Амстердам, практически, северная Венеция, поразил воображение молодого лейденца. Раскинувшийся веером на берегу Северного моря, с огромным портом, весь пронизанный каналами, он являл собой торговое сердце и средоточие мощи Республики Соединённых Провинций. И если Венеция господствовала на Средиземном море, то Амстердам властвовал над океанами.
Тысячи судов Ост–Индской компании и кораблей со всего мира приплывали сюда, гружённые по ватерлинию. Амстердамская биржа с утра до ночи кишела толпами, жаждущими обогащения. Штабеля леса, готовые превратиться в величественные парусники, загромождали набережные, а грандиозные хранилища снабжали зерном и пряностями всю Европу. В этом городе блеска и процветания, жили спокойные, прагматичные люди, исповедовавшие кальвинизм и семейные ценности. Их мещанский уклад и свободолюбивый нрав отразился во всём, включая искусство.
Рембрандт ван Рейн поначалу пришёлся не ко двору. Но талант и упорство сделали своё дело — вскоре его заметили.
Каким образом к скромному молодому художнику попал завидный заказ гильдии хирургов, мы можем только догадываться. Скорей всего, инициатива исходила от её прелектора (главного анатома) доктора Николаса Петерзоона по прозвищу Тульп (Тюльпан), ставшего его второй фамилией.
В то время, когда Рембрандт ещё ходил пешком под стол в отцовской мельнице, Николас уже учился в Лейденском университете. Кто знает, быть может вид молодого художника навеял Тульпу воспоминания о годах студенчества, или он рассмотрел в его тёмных полотнах будущее великого мастера. Но совершенно точно, что начинающий Рембрандт не запросил так много, как признанные амстердамские мастера. Бывший городской казначей доктор Тульп умел считать государственные деньги.
Что самое интересное, Андриан Андриензоон, по кличке «Арис Малыш», на чьём казнённом теле держится вся композиция картины, был также выходцем из Лейдена.
Анатомические демонстрации случались в средневековой Голландии крайне редко, а потому обставлялись торжественно и претенциозно. Возможность заглянуть в глубины человеческого организма появлялась у столичной публики не чаще одного раза в год и только в зимнее время. Тут уж устроителям нужно было расстараться, чтобы уникальное мероприятие запомнилось надолго.
Вход был платным для всех — средства от сбора пополняли городской фонд совещаний и торжественных ужинов. Помимо членов гильдии местных хирургов, набивался полный зал иногородних коллег и просто любителей потехи. По традиции использовался исключительно свежий труп преступника: с утра, под одобрительный гул зевак, несчастный шёл на виселицу.
Далее представление плавно перетекало в анатомический театр, а оттуда — в вечернее факельное шествие. Всё венчал затяжной банкет, организовываемый «профсоюзом» медицинских работников. Чудесный семейный праздник и отличное времяпровождение.
Но вот как художник, чьё имя недостижимо парит надо всем искусством позднего Возрождения, мог пририсовать «Малышу Арису» такую длинную левую руку? Да и правая должна была выглядеть ощутимо короче —голландским ворам её отрубали в первую очередь, прямо перед виселицей. Судя по современным рентгеновским исследованиям, Рембрандт дорисовывал её уже позже.
Интересно, зачем: для эстетики или по религиозным соображениям? Быть может, это реверанс в сторону Андреаса Везалия, впервые прославившегося именно исследованием анатомии руки. Его внушительный медицинский атлас мы видим на переднем плане. А вот лицо усопшего обычно закрывалось платком, дабы не смущать излишне нервных и впечатлительных. Но нам оставлена «приятная» возможность лицезреть его во всей зеленовато–оскаленной красе.
Зато, по просьбе доктора Тульпа, художник отказался от изображения зловеще разверстой брюшной полости. Без копания в кишках не начиналось ни одна тогдашняя анатомическая демонстрация.
Всё внимание зрителей Рембрандт сконцентрировал на манипуляциях главного персонажа с препарированной рукой трупа. При этом, вид у достопочтимого прелектора настолько озадаченный, словно он только что вспомнил о невыполненном поручении любимой супруги.
Кстати, доктору здесь 39 лет, он самый молодой из присутствующих, но, судя по шляпе, самый заслуженный. В красивом доме на Кейзерсграхт, украшенном изображением тюльпана, его ждут жена и шестеро маленьких «тульпиков».
Не менее странно выглядит и остальная компания. Первый от прелектора, светловолосый Якоб Блокк, схватившись за грудь, пораженно уставился в угол. Молится или что–то увидел? Следующим за ним, седеющий здоровяк Якоб де Витт изогнулся эдаким кренделем, что поневоле приходят мысли о банальном подхалимаже. При этом лицо его безмятежно и безразлично.
Рыжий усач, расположившийся выше, мрачно рассматривает издалека атлас Везалия, будто бы видя его впервые. Двое на галерке и вовсе смотрят не на труп, а в сторону зрителей. Франс ван Лунен, вперив в нас свой отсутствующий взгляд, безмолвно вопрошает: куда же дели мою шляпу, тень от которой осталась на стене? А крайний справа Гарман Гарманс испуганно сверяет вновь прибывших со списком у себя в руке: не дай Бог, кто–нибудь просочится без записи. Хотя изначально на его листе был анатомический набросок.Единственный, кто действительно внимает задумчивому доктору Тульпу, так это крайний слева благообразный медработник в годах. Зато в глазах его соседа, тоскливо отвернувшегося в сторону двери, явственно читается: «Ну когда же уже в буфет. «
Картина стала первым большим успехом молодого художника. Он даже подписал её полным именем, а не привычной до этого аббревиатурой RHL (Рембрандт Харменс из Лейдена). При всех недочётах, довольно унылая и статичная процедура преобразилась в динамичное действо. Полотно наполнено жизнью, эмоциями и дарит нам ощущение сопричастности.
Рембрандту удалось главное: выразить свой неистребимый интерес к внутреннему миру героев, в противовес голландской моде на внешние красивости. И в этом он весь. После «Урока анатомии» заказы посыпались, как из рога изобилия. Художник вступил в свой недолгий период общественного признания, материального достатка и простого человеческого счастья. Впереди его ждали встреча с Саскией ван Эйленбюрх и великолепный «Ночной дозор».
Источник: 101.livejournal.com
Что не так на картине Рембрандта ван Рейна «Урок анатомии доктора Тульпа»? Амстердам, 1632
За год до этого Рембрандт сбежал в Амстердам из родного Лейдена. Земляки упорно не хотели замечать величие своего печального гения.
В тренде были сюжеты повеселее и краски поярче — пришло время «малых голландцев». Нарушив давние европейские традиции воспевания религиозных устоев и ратных подвигов, они обратились к уютной жанровой живописи. Направление определил рынок — демократичный мир победивших бюргеров отвергал монументальные творения в духе итальянского Возрождения. Горожане желали видеть на полотнах, прежде всего, самих себя или, на худой конец, привычные сцены и оптимистичные пейзажи. Искусство, доселе украшавшее дворцы, перепрофилировалось на оформление жилищ, приобрело компактные размеры и встало на поток.
И всё же, живопись тогдашних Нидерландов венчала не изящная комнатная миниатюра, а большой групповой портрет — уникальный национальный продукт и затаённая мечта любого местного мастера. Те немногие, кому посчастливилось его писать, вошли в историю, как «большие голландцы». Нетрудно представить себе радость 26–летнего Рембрандта ван Рейна, получившего столь престижный и выгодный заказ от гильдии амстердамских хирургов.
Амстердам, практически, северная Венеция, поразил воображение молодого лейденца. Раскинувшийся веером на берегу Северного моря, с огромным портом, весь пронизанный каналами, он являл собой торговое сердце и средоточие мощи Республики Соединённых Провинций. И если Венеция господствовала на Средиземном море, то Амстердам властвовал над океанами.
Тысячи судов Ост–Индской компании и кораблей со всего мира приплывали сюда, гружённые по ватерлинию. Амстердамская биржа с утра до ночи кишела толпами, жаждущими обогащения. Штабеля леса, готовые превратиться в величественные парусники, загромождали набережные, а грандиозные хранилища снабжали зерном и пряностями всю Европу. В этом городе блеска и процветания, жили спокойные, прагматичные люди, исповедовавшие кальвинизм и семейные ценности. Их мещанский уклад и свободолюбивый нрав отразился во всём, включая искусство.
Рембрандт ван Рейн поначалу пришёлся не ко двору. Но талант и упорство сделали своё дело — вскоре его заметили.
Каким образом к скромному молодому художнику попал завидный заказ гильдии хирургов, мы можем только догадываться. Скорей всего, инициатива исходила от её прелектора (главного анатома) доктора Николаса Петерзоона по прозвищу Тульп (Тюльпан), ставшего его второй фамилией.
В то время, когда Рембрандт ещё ходил пешком под стол в отцовской мельнице, Николас уже учился в Лейденском университете. Кто знает, быть может вид молодого художника навеял Тульпу воспоминания о годах студенчества, или он рассмотрел в его тёмных полотнах будущее великого мастера. Но совершенно точно, что начинающий Рембрандт не запросил так много, как признанные амстердамские мастера. Бывший городской казначей доктор Тульп умел считать государственные деньги.
Что самое интересное, Андриан Андриензоон, по кличке «Арис Малыш», на чьём казнённом теле держится вся композиция картины, был также выходцем из Лейдена.
Анатомические демонстрации случались в средневековой Голландии крайне редко, а потому обставлялись торжественно и претенциозно. Возможность заглянуть в глубины человеческого организма появлялась у столичной публики не чаще одного раза в год и только в зимнее время. Тут уж устроителям нужно было расстараться, чтобы уникальное мероприятие запомнилось надолго.
Вход был платным для всех — средства от сбора пополняли городской фонд совещаний и торжественных ужинов. Помимо членов гильдии местных хирургов, набивался полный зал иногородних коллег и просто любителей потехи. По традиции использовался исключительно свежий труп преступника: с утра, под одобрительный гул зевак, несчастный шёл на виселицу.
Далее представление плавно перетекало в анатомический театр, а оттуда — в вечернее факельное шествие. Всё венчал затяжной банкет, организовываемый «профсоюзом» медицинских работников. Чудесный семейный праздник и отличное времяпровождение.
Но вот как художник, чьё имя недостижимо парит надо всем искусством позднего Возрождения, мог пририсовать «Малышу Арису» такую длинную левую руку? Да и правая должна была выглядеть ощутимо короче —голландским ворам её отрубали в первую очередь, прямо перед виселицей. Судя по современным рентгеновским исследованиям, Рембрандт дорисовывал её уже позже.
Интересно, зачем: для эстетики или по религиозным соображениям? Быть может, это реверанс в сторону Андреаса Везалия, впервые прославившегося именно исследованием анатомии руки. Его внушительный медицинский атлас мы видим на переднем плане. А вот лицо усопшего обычно закрывалось платком, дабы не смущать излишне нервных и впечатлительных. Но нам оставлена «приятная» возможность лицезреть его во всей зеленовато–оскаленной красе.
Зато, по просьбе доктора Тульпа, художник отказался от изображения зловеще разверстой брюшной полости. Без копания в кишках не начиналось ни одна тогдашняя анатомическая демонстрация.
Всё внимание зрителей Рембрандт сконцентрировал на манипуляциях главного персонажа с препарированной рукой трупа. При этом, вид у достопочтимого прелектора настолько озадаченный, словно он только что вспомнил о невыполненном поручении любимой супруги.
Кстати, доктору здесь 39 лет, он самый молодой из присутствующих, но, судя по шляпе, самый заслуженный. В красивом доме на Кейзерсграхт, украшенном изображением тюльпана, его ждут жена и шестеро маленьких «тульпиков».
Не менее странно выглядит и остальная компания. Первый от прелектора, светловолосый Якоб Блокк, схватившись за грудь, пораженно уставился в угол. Молится или что–то увидел? Следующим за ним, седеющий здоровяк Якоб де Витт изогнулся эдаким кренделем, что поневоле приходят мысли о банальном подхалимаже. При этом лицо его безмятежно и безразлично.
Рыжий усач, расположившийся выше, мрачно рассматривает издалека атлас Везалия, будто бы видя его впервые. Двое на галерке и вовсе смотрят не на труп, а в сторону зрителей. Франс ван Лунен, вперив в нас свой отсутствующий взгляд, безмолвно вопрошает: куда же дели мою шляпу, тень от которой осталась на стене? А крайний справа Гарман Гарманс испуганно сверяет вновь прибывших со списком у себя в руке: не дай Бог, кто–нибудь просочится без записи. Хотя изначально на его листе был анатомический набросок.Единственный, кто действительно внимает задумчивому доктору Тульпу, так это крайний слева благообразный медработник в годах. Зато в глазах его соседа, тоскливо отвернувшегося в сторону двери, явственно читается: «Ну когда же уже в буфет. «
Картина стала первым большим успехом молодого художника. Он даже подписал её полным именем, а не привычной до этого аббревиатурой RHL (Рембрандт Харменс из Лейдена). При всех недочётах, довольно унылая и статичная процедура преобразилась в динамичное действо. Полотно наполнено жизнью, эмоциями и дарит нам ощущение сопричастности.
Рембрандту удалось главное: выразить свой неистребимый интерес к внутреннему миру героев, в противовес голландской моде на внешние красивости. И в этом он весь. После «Урока анатомии» заказы посыпались, как из рога изобилия. Художник вступил в свой недолгий период общественного признания, материального достатка и простого человеческого счастья. Впереди его ждали встреча с Саскией ван Эйленбюрх и великолепный «Ночной дозор».
Картинка кликабельна до более чем двух тысяч пикселей.
Источник: alexandr677.livejournal.com