«Как жестоко я страдал из-за вас с юности и до последнего времени. Подданные наши достигли осуществления своих желаний —получили царство без правителя. Дворы и сёла наших дядей взяли себе. И сокровища матери перенесли в Большую казну, а остальное разделили.
Припомню одно; бывало, мы играем в детские игры, а князь Иван Васильевич Шуйский сидит на лавке, опершись локтем о постель нашего отца и положив ногу на стул, а на нас и не взглянет, и уж совсем не как раб на господ. Сколько раз мне и поесть не давали вовремя. Всё расхитили коварным образом, казну деда и отца нашего забрали себе, а на деньги те наковали для себя золотые и серебряные сосуды и начертали на них имена своих родителей».
Какие притеснения испытывал автор документа? О каком ущербе, нанесённом государству, он говорит? Укажите всего не менее трёх положений.
Показать ответ
Ответ
Правильный ответ должен содержать следующие элементы:
1) бояре расхитили казну;
2) бояре присвоили дворы и сёла царской семьи;
3) бояре похитили сокровища матери Ивана;
4) бояре не уделяли мальчику внимания, «поесть не давали вовремя»;
5) подданные перестали взирать на юного князя как рабы на господ
Источник: academyege.ru
Выше я обещал подробно рассказать как
Как же ты называешь таких изменников доброжелателями? Так же как однажды в Израиле заговорщики, изменнически и тайно сговорившись с Авимелехом, сыном Гедеона от одной из жен, то есть от наложницы, перебили в один день 70 сыновей Гедеона, рожденных в беззаконии его женами, и посадили на престол Авимелеха, так и вы, задумав свою злую собачью измену, хотели истребить законных царей, достойных царства, и посадить на престол хоть и не сына наложницы, но дальнего родственника.
Какие же вы доброжелатели и как же вы душу за меня полагаете, если, подобно Ироду, хотели погубить сосущего молоко младенца и меня и посадить на царство чужого царя? Такто вы душу за меня полагаете и добра мне желаете? Будь это ваши дети, дали бы вы им вместо яйца — скорпиона и вместо рыбы — камень?
Если вы злы — то почему умеете творить добро своим детям, а если добры — то почему же вы не творите того же добра нашим детям, что и своим? Но вы еще от прародителей научены совершать измену: как дед твой Михаиле Карамыш вместе с князем Андреем Углицким затеял измену против нашего деда, великого государя Ивана, так и отец, князь Михаил, с великим князем Димитрием-внуком причинял вред и готовил смерть нашему отцу, блаженной памяти великому государю Василию, так же и деды твоей матери Василий и Иван Тучков говорили пакостные и укоризненные слова нашему деду, великому государю Ивану, так же и дед твой, Михаиле Тучков, при кончине нашей матери, великой царицы Елены, сказал про нее много надменных слов нашему дьяку Елизару Цыплятеву, и так как ты — змеиное отродье, то и изрыгаешь яд. Этим я тебе достаточно объяснил, почему твоему дьявольскому разуму противен тот, кто знает, у кого прокаженная совесть! В нашей же державе таких нет. А хоть отец твой, князь Михаил, много претерпел гонений и обид, но такой измены, как ты, он не совершил.
А когда ты писал: за что я перебил сильных во Израиле и данных Богом воевод различным смертям предал и их святую и победоносную кровь в церквах Божьих пролил, обагрил церковные пороги кровью мучеников и придумал неслыханные мучения, казни и гонения для своих доброжелателей, полагающих за нас душу, облыгая православных и обвиняя их в изменах, чародействе и других неподобающих поступках, — то ты писал и говорил ложь, как научил тебя отец твой дьявол, ибо сказал Христос: «Вы дети дьявола и хотите пополнить желания отца вашего, ибо он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины; когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи». А сильных во Израиле мы не убивали, и неизвестно, кто еще сильнейший во Израиле, потому что Российская земля держится Божьим милосердием, милостью Пречистой Богородицы, молитвами всех святых, благословением наших родителей и, наконец, нами, своими государями, а не судьями и воеводами, не ипатами и стратегами. Мы не предавали своих воевод различным смертям — с Божьей помощью мы имеем у себя много воевод и кроме вас, изменников. Мы же вольны награждать своих холопов, вольны и казнить.
Крови же в церкви мы никакой не проливали. Не знаем, что это за победоносная и святая кровь, — в нынешнее время о такой у нас ничего не было слышно.
А церковные пороги, и не только пороги, но и помост и преддверия, мы, как только избавились от вашей бесовской власти, принялись украшать всяким добром, насколько хватает у нас сил и у наших подданных усердия, — это могут видеть и иноплеменники. Кровью же никакой мы церковных порогов не обагряли; мучеников за веру у нас нет; когда же мы находим доброжелателей, полагающих за нас душу искренно, а не лживо, не таких, которые языком говорят хорошее, а в сердце затевают дурное, на глазах одаряют и хвалят, а за глаза расточают и укоряют (подобно зеркалу, которое отражает того, кто на него смотрит, и забывает отвернувшегося), когда мы встречаем людей, свободных от этих недостатков, которые служат честно и не забывают (подобно зеркалу) порученной службы, то мы награждаем их великим жалованьем; те же, которые, как я сказал, оказывают противодействие, приемлют казнь по своей вине. А как в других странах карают злодеев, сам увидишь: там не по здешнему! Это вы утвердили дьявольский обычай любить изменников; а в других странах изменников не любят: казнят их и тем усиливаются.
Мук, гонений и различных казней мы ни для кого не придумывали, если же ты говоришь об изменниках и чародеях, так ведь таких собак везде казнят. А что мы якобы облыгаем православных [следует библейская цитата, уподобляющая Курбского глухому аспиду], то, если уж я облыгаю [клевещу], от кого же тогда ждать истины?
Что же, изменник, по твоему дьявольскому мнению, что бы они ни сделали, их и обличить нельзя? А облыгать мне их для чего? Из желания ли власти моих подданных, или их худого рубища, или чтобы пожирать их? Не смеха ли достойна твоя выдумка? Чтобы охотиться на зайцев, нужно множество псов, чтобы побеждать врагов — множество воинов; кто же, имея разум, будет зря казнить своих подданных!
Выше я обещал подробно рассказать, как жестоко я страдал из-за вас от юности до последнего времени. Это известно всем (ты был еще молод в те годы, но, однако, можешь знать это): когда по Божьей воле, сменив порфиру на ангельскую [монашескую] одежду, ваш отец, великий государь Василий, оставил бренное земное царство и вступил на вечные времена в Царство Небесное предстоять перед царем царей и господином государей, мне было три года, а покойному брату, святопочившему Георгию, один год; остались мы сиротами, а мать наша, благочестивая царица Елена, — столь же несчастной вдовой, и оказались словно среди пламени: со всех сторон на нас двинулись войной иноплеменные народы — литовцы, поляки, крымские татары, Надчитархан, натай, казанцы, а вы, изменники, тем временем начали причинять нам многие беды — князь Семен Бельский и Иван Ляцкий, подобно тебе, бешеной собаке, сбежали в Литву — и куда только они не бегали, взбесившись!
И в Царьград, и в Крым, и к нагаям, и всюду подымали войну против православных. Но ничего из этого не вышло: по Божьему милосердию и молитвам наших родителей все эти замыслы рассыпались в прах, как заговор Ахитофела.
Потом изменники подняли на нас нашего дядю, князя Андрея Ивановича, и с этими изменниками он пошел было к Новгороду (вот кого ты хвалишь и называешь доброжелателями, полагающими за вас душу!), a от нас в это время отложились и присоединились к князю Андрею многие бояре во главе с твоим родичем, князем Иваном Семеновичем, внуком князя Петра Львова Романовича, и многие другие. Но с Божьей помощью этот заговор не осуществился.
Не это ли то доброжелательство, за которое их хвалишь? Не тем ли они за нас душу полагают, что хотели нас погубить, а дядю нашего посадить на престол? Затем они изменническим образом стали уступать нашему врагу, великому князю литовскому наши вотчины, города Радогощь, Стародуб, Гомель, — так ли доброжелательствуют? Если в своей земле некого подучить губить родную землю ради славы, то вступают в союз с иноплеменниками — лишь бы навсегда погубить землю!
Когда же Божьей судьбой родительница наша, благочестивая царица Елена, переселилась из земного царства в Небесное, остались мы с покойным братом Георгием, круглыми сиротами — никто нам не помогал; осталась нам надежда только на Бога, Пречистую Богородицу, всех святых и на родительское благословение. Было мне в это время восемь лет; подданные наши достигли осуществления своих желаний — получили царство без правителя, об нас, государях своих, заботиться не стали, бросились добывать богатство и славу и напали при этом друг на друга.
И чего только они не наделали! Сколько бояр и воевод, доброжелателей нашего отца, перебили! Дворы, села и имения наших дядей взяли себе и водворились в них! Казну матери перенесли в большую казну и при этом неистово пихали ее ногами и кололи палками [концами трости], а остальное разделили между собой. А ведь делал это дед твой, Михаиле Тучков.
Тем временем князья Василий и Иван Шуйские самовольно заняли при мне первые места и стали вместо царя, тех же, кто больше всех изменял нашему отцу и матери, выпустили из заточения и привлекли на свою сторону. А князь Василий Шуйский поселился на дворе нашего дяди, князя Андрея Ивановича, и его сторонники, собравшись, подобно иудейскому сонмищу, на этом дворе захватили Федора Мишурина, ближнего дьяка при нашем отце и при нас, и, опозорив его, убили; князя Ивана Федоровича Бельского и многих других заточили в разные места; подняли руку и на Церковь: свергнув с престола митрополита Даниила, послали его в заточение и так осуществили свои желания и сами стали царствовать.
Нас же с покойным братом Георгием начали воспитывать как иностранцев или как нищих. Какой только нужды не натерпелись мы в одежде и в пище! Ни в чем нам воли не было, ни в чем не поступали с нами, как следует поступать с детьми.
Припомню одно: бывало, мы играем в детские игры, а князь Иван Васильевич Шуйский сидит на лавке, опершись локтем о постель нашего отца и положив ногу на стул, а на нас и не смотрит — ни как родитель, ни как властелин, ни как слуга на своих господ. Кто же может перенести такую гордыню? Как исчислить подобные тяжелые страдания, перенесенные мною в юности?
Сколько раз мне и поесть не давали вовремя. Что же сказать о доставшейся мне родительской казне?
Всё расхитили коварным образом — говорили, будто детям боярским на жалованье, а взяли себе, а их жаловали не за дело, назначали не по достоинству; бесчисленную казну нашего деда и отца забрали себе и наковали себе из нее золотых и серебряных сосудов и надписали на них имена своих родителей, будто это их наследственное достояние; но известно всем людям, что при матери нашей у князя Ивана Шуйского шуба была мухояровая [полушерстяная] зеленая на куницах да еще на ветхих, — так если бы это было их наследственное имущество, то чем сосуды ковать, лучше бы шубу переменить, а сосуды ковать, когда есть лишние деньги. Что касается казны наших дядей, то ее век» захватили. Потом напали на города и села, мучили различными способами жителей, без милости грабили их имения. А как перечесть обиды, которые они причиняли своим соседям? Всех подданных считали своими рабами, своих же рабов сделали вельможами, делали вид, что Правят и распоряжаются, а сами устраивали неправды и беспорядки, от всех брали безмерную мзду и за мзду все только и делали.
Источник: www.history.ru
ЛитЛайф
посадить на престол хоть и не сына наложницы, но дальнего родственника.
Какие же вы доброжелатели и как же вы душу за меня полагаете, если,
подобно Ироду, хотели погубить сосущего молоко младенца и меня (меня. —
Речь идет опять, очевидно, о событиях 1553 г. (см. прим. 29); утверждение, что бояре,
кроме, «ссущего млеко младенца» (Димитрия), хотели еще «лишить света сего» самого
царя, имеется только в Погодинском списке и краткой редакции. Если это не описки (в
списке Археографической комиссии читается: «младенца моего»), то обнаруживается
тем самым еще одно обвинение царя против его врагов.), и посадить на царство
чужого царя? Так-то вы душу за меня полагаете и добра мне желаете? Будь
это ваши дети, дали бы вы им вместо яйца — скорпиона и вместо рыбы —
камень? Если вы злы — то почему умеете творить добро своим детям, а если
добры — то почему же вы не творите того же добра нашим детям, что и
своим? Но вы еще от прародителей научены совершать измену: как дед
твой Ми-хайло Карамыш вместе с князем Андреем Углицким затеял
измену против нашего деда, великого государя Ивана, так и отец, князь
Михаил, с великим князем Димитрием-внуком причинял вред и готовил
смерть нашему отцу, блаженной памяти великому государю Василию, так
же и деды твоей матери Василий и Иван Тучко говорили пакостные и
укоризненные слова нашему деду, великому государю Ивану, так же и дед
твой, Михайло Тучков, при кончине нашей матери, великой царицы Елены,
сказал про нее много надменных слов нашему дьяку Елизару Цыплятеву, и
так как ты — змеиное отродье, то и изрыгаешь яд (Но понеже убо извыкосте от
прародителей своих. такой яд отрыгавши. — Грозный характеризует весь род
Курбского, как изменнический. Кн. Андрей Углицкий — брат Ивана III — в 1491 г. был
заточен Иваном III, и через 2 года умер в заточении. Кн. Димитрий Иванович — внук
Ивана III (сын его старшего сына Ивана), в 1497 г. Был признан дедом в качестве
наследника и соправителя, в 1502 г. при загадочных обстоятельствах подвергнут
заточению вместе с матерью Еленой Стефановной; наследником Ивана III был
провозглашен второй сын Ивана III Василий (отец Грозного); Димитрий умер «в нуже»
(насильственной смертью) в тюрьме уже в правление Василия III. О связи предков
Курбского с этими князьями в других источниках ничего не сообщается, но сам А. М.
Курбский с большим сочувствием писал о гибели Андрея и Димитрия Ивановича (Соч.,
стлб. 271 — 272); об «укоризненных словах» предков Курбского по матери, Тучковых, по
адресу предков Грозного в других источниках также ничего не сообщается; о роли
Михаила Тучкова во время борьбы Шуйских и Бельских см. ниже, прим. 22). Этим я
тебе достаточно объяснил, почему твоему дьявольскому разуму противен
тот, кто знает у кого прокаженная совесть! В нашей же державе таких нет.
А хоть отец твой, князь Михаил, много претерпел гонений и обид, но такой
измены, как ты, он не совершил.
А когда ты писал: за что я перебил сильных во Израиле и данных Богом
воевод различным смертям предал и их святую и победоносную кровь в
Закрыть Как отключить рекламу?
церквах Божьих пролил, обагрил церковные пороги кровью мучеников и
придумал неслыханные мучения, казни и гонения для своих
доброжелателей, полагающих за нас душу, облыгая православных и
обвиняя их в изменах, чародействе и других неподобающих поступках (А
еже писал еси: почто есмя сильных во Израили побили. православных. — Царь
приводит большую цитату из письма Курбского (выше, стр. 534) и дальше на
протяжении многих страниц дает на нее развернутый ответ.), то ты писал и говорил
ложь, как научил тебя отец твой, дьявол, ибо сказал Христос: «Вы дети
дьявола и хотите исполнить желания отца вашего, ибо он был
человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины;
когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи». А сильных
во Израиле мы не убивали и неизвестно, кто еще сильнейший во Израиле:
потому что Российская земля держится Божьим милосердием, милостью
пречистой Богородицы, молитвами всех святых, благословением наших
родителей и, наконец, нами, своими государями, а не судьями и воеводами,
не ипатами и стратигами. Мы не предавали своих воевод различным
смертям, — с Божьей помощью мы имеем у себя много воевод и кроме вас,
изменников. Мы же вольны награждать своих холопов, вольны и казнить.
Крови же в церкви мы никакой не проливали. Не знаем, что это за
победоносная и святая кровь, — в нынешнее время о такой у нас ничего не
было слышно. А церковные пороги, и не только пороги, но и помост и
преддверия, мы, как только избавились от вашей бесовской власти,
принялись украшать всяким добром, насколько хватает у нас сил и у наших
подданных усердия, — это могут видеть и иноплеменники. Кровью же
никакой мы церковных порогов не обагряли; мучеников за веру у нас нет;
когда же мы находим доброжелателей полагающих за нас душу искренно, а
не лживо, не таких, которые языком говорят хорошее, а в сердце затевают
дурное, на глазах одаряют и хвалят, а за глаза расточают и укоряют
(подобно зеркалу, которое отражает того, кто на него смотрит, и забывает
отвернувшегося), когда мы встречаем людей, свободных от этих
недостатков, которые служат честно и не забывают (подобно зеркалу)
порученной службы, то мы награждаем их великим жалованьем; те же,
которые, как я сказал, оказывают противодействие, приемлют казнь по
своей вине. А как в других странах карают злодеев, сам увидишь: там не
по-здешнему! Это вы утвердили дьявольский обычай любить изменников;
а в других странах изменников не любят: казнят их и тем усиливаются.
Мук, гонений и различных казней мы ни для кого не придумывали, если
же ты говоришь об изменниках и чародеях, так ведь таких собак везде
казнят. А что мы якобы облыгаем православных [следует библейская
цитата, уподобляющая Курбского глухому аспиду], то если уж я облыгаю
[клевещу], от кого же тогда ждать истины? Что же, изменник, по твоему
дьявольскому мнению, что бы они ни сделали, их и обличить нельзя? А
облы-гать мне их для чего? Из желания ли власти моих подданных, или их
худого рубища, или чтобы пожирать их? Не смеха ли достойна твоя
выдумка? Чтобы охотиться на зайцев, нужно множество псов, чтобы
побеждать врагов — множество воинов; кто же, имея разум, будет зря
казнить своих подданных!
Выше я обещал подробно рассказать, как жестоко я страдал из-за вас от
юности до последнего времени. Это известно всем (ты был еще молод в те
годы, но, однако, можешь знать это): когда по Божьей воле, сменив
Источник: litlife.club